Книга Мой сосед - медведь, страница 3 – Анна Владимирова

… придется пожить с неизвестной соседкой бок о бок какое-то время.

Я опасливо выглянула в окно. Мотоцикл подъехал к соседнему забору, и с него слез мужчина. Вкатить его в ворота, казалось, стоило ему последних сил, потому что он тяжело опустился на крыльцо и замер.

— Уснул что ли.… — прошептала я.

Снизу вопросительно промурчала Мушка, и я машинально шикнула на нее, будто бы сосед мог нас услышать. Интересно, кто это? Родственник бабы Нюры? Или вообще кто-то другой, кто купил дачный дом? Помню, мама рассказывала, что за этот участок после смерти бабки родственники возню устроили. Все поделить не могли….

Я вздохнула и снова посмотрела в окно.

— Ну точно уснул, — прошептала. — Может, он пьяный?

По спине прошел озноб. Говорили мне все, что я — идиотка, что еду в эту глушь на лето, что нет тут никакой инфраструктуры, связи и интернета. Случись что… Но я возражала, что со мной уже все случилось. Муж ушел к молодой тренерке по фитнесу, у детей — своя взрослая столичная жизнь, и только я никуда по итогу не вписалась.

Спать перехотелось. Я направилась к плите, набрала чайник и поставила на огонь. Верхний свет включать не стала, зажгла мамин древний торшер в углу в зале, и устроилась за столом так, чтобы видеть соседа.

Неделю назад тут даже света не было. Восстановить подключение стоило нервов в основном потому, что найти концы всего этого было сложно. В округе хоть и жило достаточно народу, но управляющую всем этим бардаком организацию днем с огнем не найти. Но, наконец, свет у меня появился. А скоро появится и спутниковый интернет, и телефон. Ну, мало ли что….

Когда чайник закипел и громко освистал тишину, я вздрогнула и бросилась его снимать.

Вот и зачем я сюда поперлась?

Я спрашивала себя об этом каждый день. Но ответа не знала. Мне хотелось просто куда-то забиться подальше, чтобы ничто не напоминало о прожитых двадцати годах жизни с Владом и не делало тем самым больно. Да, наверное, именно так. Говорят же, что человеку нужно четыре месяца, чтобы оправиться от потери. Хотя, нет, у меня не потеря… У меня — поражение. Как ни крути, я проиграла молодой и прыткой, которая увела у меня мужа и семью, а это — невероятно больно. Это в соцсети просто говорить, что нужно встряхнуться, встать на шпильки и почесать в светлое свободное будущее, но… все непросто. Как, черт возьми, отделаться от этой горечи проигрыша? И от понимания, что ну очень хочется утереть всем нос, встать, грянуть так, чтобы все услышали и сказали: «Ничего себе, Наташка! Какая молодец! Похорошела, зажгла!» Но мне…

.… мне пока что хотелось лишь рыдать.

Нет, сидеть тут эти четыре месяца я не планировала, но хоть немного прийти в себя нужно.

Я всхлипнула и осмотрелась. Пока что я наслаждалась этой заброшенностью, которая тут была повсюду. Мы с этим местом, наверное, были похожи. Никто в нас давно не нуждался.

— Мрррр? — подала голос Мушка.

— Что, съела уже корм?

Мушку я подобрала на въезде в поселок. Она жалась к остаткам шлагбаума и жалостливо мяукала. Я забрала ее с собой в очередную поездку в город, сводила к ветеринару, затарилась кормом, и уже через пару недель Мушка все больше приближалась формами к упитанной Мухе. Характер у нее был дерзкий, но ласковый. Она поняла, что у нее теперь есть дом, и далеко не отходила, а вдвоем нам было куда веселее. Мушка гоняла мышей, любила греть новоприобретенное пузо на солнышке и собирать репейник на себя в высокой траве, в которой тонула добрая часть маминого наследства.