Книга Битва самцов, страница 108 – Юлия Узун

— Нет, ты слишком уставшая. Такое ощущение, что на тебе весь месяц воду возили, и ты говоришь на последнем издыхании.

— Просто я соскучилась, — Элора всхлипнула. — Как братья мои поживают?

— Ой, эти не могут жить дружно! Представляешь, Дэниел вчера разбил машину Корбина, устроили драку, как дети малые!

— Не пугай Элору, мама! — влез Корбин. — Не «разбил», а стукнул. Ему вообще опасно в общество выходить. Привет, сестрёнка! Мама права, ты как-то вяло разговариваешь.

— Говорю же, спала. Корби, не обижай Дэниела. Его всё равно не исправить.

— Вот и я говорю: какой смысл в этих драках? — закивала рыжей головой Нола.

— Мы не дрались, — вздохнул Корбин, — а повздорили, потому что человеку уже двадцать три года, а разрешения просить не научился.

— Мне пора, — тихо сказала Элора. — Люблю вас и целую.

Нола была слегка ошарашена резким завершением разговора. Убрав телефон, она хмыкнула.

— Странная какая-то.

— Просто спала, — сказал Корбин, а сам задумался. Он не верил в то, что Элора плакала лишь из-за того, что скучала. Как и не верил в то, что она только проснулась. Сестра давно ведёт себя не так, как раньше. Она что-то скрывает. Снова.

Механик отменился. Корбин прямиком поехал к Заку.

~~~

Попрощавшись с мамой и Корбином, я почти задохнулась от плача. Нола застигла меня в тот момент, когда я просматривала выступления Читта на ютубе. Глаза были на мокром месте, а услышав родные голоса, совсем раскисла.

Вон помог мне снять маленькую квартирку в центре Нью-Йорка, в престижном районе, с двумя спальнями, отдельным санузлом и студией. Когда он привёл меня сюда впервые, я сразу сказала «да» и даже предложила Вону занять вторую спальню, но он отказался.

Восстанавливая здоровье, я днями напролёт проводила за компьютером: читала или смотрела новости, изредка фильмы, читала книги, а когда становилось совсем тоскливо, открывала галерею с фотографиями Читтапона. Гулять выходила только за покупками или вместе с Воном. В последние две недели он был очень занят работой, поэтому уделял мне минимум времени. Мы могли поужинать вместе, после чего он ехал к себе в отель. Мне нравилось уважение, с которым он относился ко мне. Ни разу Вон не заставил меня нервничать или переживать. Если мы говорили о Читте, то вспоминали самое лучшее. Я очень любила говорить о нём. И Вон широко улыбался, когда я рассказывала забавные истории.

Мне сложно было вспомнить, чего Читт не знал и чего не умел. Он был умным и талантливым. Танцы и пение — это лишь малая часть того, что он умел. Он прекрасно играл в баскетбол, умел вертеть мячик на пальце; он увлекался вейкбордингом и даже пытался научить меня ещё в Тайланде. Я рассказывала Вону, как смешно выглядела, падая в воду. А Читт был прекрасен во всём. Он знал несколько сложных языков, легко решал любые кроссворды. А ещё он очень любил кушать. Он ел много и требовал полноценные завтраки с кимчхи и супом с яйцом и водорослями. Он любил маринованных угрей и лапшу. Он смешивал яйца с рисом и, легко орудуя палочками, просто заглатывал еду, едва прожевав. При этом Читтапон не полнел. Он много двигался и учил движению меня.

Я могла бы многое о нём рассказать и никогда не устану. Только Вону не всегда было приятно слушать о моей любви к Читтапону, поэтому я закрывала тему.