Книга Поцелуй василиска, страница 102 – Линдси Штрауб

Тэмми начала паниковать. Что, если она не сможет вернуться в свой разум? Что, если она…

Расслабься, маленькая гадюка.

Голос Каспена был таким громким, что Тэмми увидела, как ее отражение подпрыгнуло в зеркале. Он доносился со всех сторон, как будто она стояла посреди крошечной комнаты, а сотня человек выкрикивали ей его слова. Тэмми попыталась что-то сказать в ответ, но обнаружила, что не может. Ее паника только усилилась, а вместе с ней и его веселье.

Неукротимая, как и всегда.

Как только он это сказал, Тэмми почувствовала, что ее паника исчезла. Она была спокойна, потому что он был спокоен.

Теперь обрати внимание.

Их взгляды вернулись к зеркалу.

Это было все равно что смотреть на себя через калейдоскоп — детские игрушки, которыми она играла на рынке после церкви, — за исключением того, что вместо того, чтобы видеть разноцветную радугу, она видела себя всеми пятью органами чувств. Внезапно она почувствовала свой собственный запах — по крайней мере, так она пахла для Каспена, — он был теплым и насыщенным, и что-то еще, что она сразу узнала, но не могла назвать.

Море, — тихо подсказал Каспен. Ты всегда пахнешь морем.

Она никогда не была на море. Но ее мать держала у себя на комоде флакончик с соленым спреем, и с тех пор, как Тэмми себя помнила, она в тихую пользовалась им, распыляла на волосы, чтобы придать текстуру локонам, и втирала в запястья, чтобы чувствовать их запах в течение всего дня. Ее всегда тянуло к этому прозрачному стеклянному флакону, ей всегда нравились прохладные соленые брызги, которые навевали на нее мечты о местах, далеких от ее жизни с курами.

Глаза Тэмми — глаза Каспена — еще раз прошлись по ее телу. Ощущение было совершенно нервирующим, и если бы Каспен не поддерживал ее, она была уверена, что упала бы в обморок. Но каждый раз, когда она снова была близка к панике, Каспен успокаивал ее своим разумом, показывая, каково это — смотреть на нее.

В его взгляде не было ничего сексуального, хотя полностью стереть секс из памяти василиска было невозможно. Это было более интимно, чем что-либо другое, и Тэмми зачарованно наблюдала, как глаза Каспена исследуют изгиб ее бедер, впадинку ключиц, мягкую складку там, где ее бедра прижимались друг к другу. Она чувствовала его страстное желание к ней — боль желания, которая таилась прямо под поверхностью его мыслей, — и титанические усилия, которые ему потребовались, чтобы подавить это.

В его желании была такая безудержная уверенность — такое беспрецедентное обладание — что Тэмми, наконец, поняла, о чем говорил Каспен ранее. Защищать ее было его самым основным инстинктом. Это было на переднем крае его разума, даже сильнее, чем его похоть, которая была сильнее всего, что она когда-либо чувствовала. Каспен хотел ее — нуждался в ней. Не было ничего, чего бы он не сделал для нее, чем бы не пожертвовал — включая себя, — если бы это гарантировало ее безопасность. Тэмми не могла поверить, что Каспен был готов быть таким уязвимым. Она словно заглянула прямо в его сердце. Все, что он сказал, было правдой.

Он считал ее необыкновенной.

Снова и снова его взгляд опускался к ее шее, где заметно бился пульс. Она отметила про себя, что ему нравится это место.

Это не должно вызывать удивления.

Она забыла, что он может слышать ее мысли. Находясь так близко, он, вероятно, мог контролировать их.