Книга Только не|мы, страница 144 – Игорь Толич

Закрыв глаза, я снова обняла в мыслях Андриса, а затем отпустила его к вечному свету.

Когда я открыла глаза, мои гости уже сидели за столом и ждали меня. Я присоединилась к ним.

И Эми сказала:

— Давайте прочтём молитву.

— Давайте, — поддержал Том.

Мы взялись за руки по кругу.

Ко мне подошёл Валдис и протянул свою ладошку. Хоть он и не сидел вместе с нами, потому что не любил застолья, я тоже присоединила его в наш круг. К нему подбежал Тич и подал лапу. Валдис взял её второй рукой.

Наш круг оказался разорван с того края, где находился Тич, который никак не мог подать сразу две лапы. Однако Эми, оставшаяся слева без партнёра, быстро сообразила положить обе своих ладони на ладонь Томаса.

Он коротко посмотрел на неё и, кажется, всё верно истолковал.

— Господи, — обратился Том к невидимому свидетелю нашего единения, — спасибо тебе за всё. За твои дары и лишения. За тех людей, что были и есть с нами. Благослови наш стол и всех нас. Ведь мы вверяемся воле твоей и не знаем, что нас ждёт, но всегда надеемся на лучшее. Аминь.

— Аминь, — прозвучало в ответ за столом.

Конечно, Валдис и Тич промолчали. После молитвы они сразу вернулись в свой угол и продолжили играть в мячик. А мы приступили к трапезе.

Я ела и посматривала на оставшуюся тарелку, думая о том, что Валдис ничего не ел сегодня. Он хоть и не чурался суматохи, но его это отвлекло от еды. А может, он стеснялся есть при других. Его место оставалось незанятым, и я, конечно, знала, что так будет, но всё равно попросила организовать шесть посадочных мест.

Теперь это пустующее место смотрелось то ли печально, потому что никто уже не мог его занять, то ли пророчески, словно новый гость должен был появиться с минуты на минуту.

Заметив, куда я гляжу, Эми осторожно сказала:

— Будем считать, что мы оставили место для Иисуса.

— С учётом того, что он только-только родился, вряд ли бы ему пришлись по вкусу наши блюда, — пошутил Том.

— Да, особенно твоё мясо, — проворчала Роза.

— Что ты привязалась к моему мясу?

— Это не я к нему привязалась, а оно ко мне — уже неделю не могу выковырять из вставной челюсти.

— Давай я просверлю там дырку, и всё будет в порядке.

— В голове себе дырку просверли, может, тогда поумнеешь.

— Ой, погодите! — внезапно остановила перепалку Эми. — Кажется, к нам кто-то пожаловал…

— С чего ты взяла? — оглядываясь в окно, куда уставилась Эми, скептически осведомилась Роза.

— Я вроде видела, что кто-то светил автомобильными фарами в окно…

— Это у тебя от коктейля «зайчики» бегают.

— Нет, — сказала я, отчего-то волнуясь, — мне тоже так показалось.

— Ну, двоим показаться вряд ли могло, — рассудил Том.

— Может, почта? — предположила Роза.

— Какая почта в десять вечера в Рождество? — ответил ей Том, скривившись, и не хватило только, чтобы он пальцем у виска повертел.

— Да правда же, там кто-то есть, во дворе, — настаивала Эми.

Я первой решилась встать из-за стола. Эми пошла за мной. За Эми двинулся Том. За Томом гуськом засеменила Роза. Так, выстроившись цепочкой, мы столпились у двери. Я открыла её.

Все замерли.

Ничего нового мы не увидели: стояла кромешная темень, рассекаемая редкими оранжевыми треугольниками фонарного света, и в каждом таком треугольнике безмятежно мерцали блёстки снега. Кое-где в домах горели окна, но большинство таун-хаусов оставались бесхозными, потому местная тишина всегда оставалась девственной, даже в такой вечер, как этот, когда в городе повсюду шум и толпа, когда в квартирах играют весёлые песни, а в соборах поют торжественные воззвания к богу.