Книга Хуже и быть не может, страница 57 – Татьяна Василевская

Хозяин прошелся по залу и задул свечи, горевшие в низеньких глиняных плошках, оставив только одну, на своей стойке. Комната, наполненная звуками ворочающихся на неудобных жестких скамьях тел, сопением и храпом, погрузилась в темноту.

– У такого бережливого, наверное, снега зимой не допросишься, – проворчал Юлик, все еще переживая потерю.

Хозяин, тем временем, задвинул на входной двери засов и отправился к себе за стойку. Там он взял в руки куртку звезды и начал напяливать ее, пытаясь втиснуть огромное тело, в явно не подходящую по размеру вещь. Но затейливая одежка, видимо пришлась ему очень уж по душе. Убедившись, что в рукава он точно не влезет своими огромными ручищами, корчмарь принял решение пожертвовать этой не самой важной частью приобретения. Недолго думая, он взял здоровенный нож и откромсал им, оба рукава. Юлика, ревниво следившего за примеркой, подбросило над скамьей, не меньше чем на метр.

– Ах ты, сволочь! – заорал он. – Ты, тупой ублюдок…

Что еще хотел сообщить знаменитый актер вандалу, надругавшемуся над вещью рожденной фантазией одного из известных гуру мировой моды, осталось неизвестным, так как сильная рука капитана зажала звездный рот самым непочтительным образом.

– Заткнись! Слышишь? Просто заткнись! – глаза бывшего военного гневно сверкали. – Это уже не твоя вещь. Это его вещь. Честная сделка. По крайней мере, он тебя насильно не раздевал. Все забудь. Ты дождешься, что мы и переночевать нормально не сможем. Думаю, на улице здесь не вполне безопасно по ночам. Народ, по всему видно, не сильно законопослушный. Если ты понял, кивни.

Юлик закивал. Андрей убрал руку.

– Ты идиот? – прошипел Юлик. – Я чуть не задохнулся.

Не обращая внимания на ворчание звездной особы, накачанный хам улегся спать.

Юлик вновь взглянул на ненавистного толстяка, продолжавшего свое надругательство. В конце концов, он все же с превеликим трудом втиснулся, в, теперь уже, безрукавку. Швы в подмышках разошлись. Кожа натянулась на могучей спине как на барабане, норовя вот-вот лопнуть. На животе, половинки не сходились сантиметров на пятнадцать.

– Урод! – тихонько простонал Юлик. – Вот же урод…

Отвернувшись от невыносимой для его нежной психики картины, он закрыл глаза и тут же провалился в сон. Хозяин заведения еще немного покрутился в своей обновке. Жирное лицо расплывалось в довольной улыбке. Он был весьма доволен сегодняшней сделкой. Очень хорошая вещь. И главное, солидная. Сразу видно, что он не какой-нибудь нищеброд, а человек, у которого есть такая красота, какой ни у одного человека он еще ни разу не видел.

– Ы! Ы! – поумилялся толстяк, рассматривая свое отражение в медном тазу, начищенном до блеска. Налюбовавшись, он улегся спать на скамью, стоящую прямо за стойкой.

Темнота. Душный, спертый воздух, наполненный звуками разноголосого храпа. От мощного, богатырского до жалобного поскуливания и посвистывания. Юлик приоткрыл один глаз. Ничего не видно. Лишь смутные, размытые очертания. Дрожа от холода в тоненькой розовой распашонке, чувствуя настоятельные призывы организма освободиться от лишней, скопившейся в нем жидкости, Юлик, кряхтя, поднялся с жесткого ложа. Все тело ныло и болело после вчерашнего внепланового забега по пересеченной местности. Голова была тяжелая, мысли отказывались собираться, и разбегались, еще даже не сформировавшись до конца в несчастной многострадальной голове звезды, угодившей в какой-то кромешный ад из своей прекрасной, наполненной удобствами и достижениями цивилизации, комфортабельной жизни. Постанывая и кряхтя как старик, Юлик направился шаркающей походкой в сторону двери, пробираясь почти наощупь в царящей вокруг темноте. «Может, нассать жирному барыге прямо посреди его забегаловки?» – подумал Юлик, вспомнив про хозяина постоялого двора. Немного не дойдя до двери, Юлик обернулся назад, прикидывая, не захватить ли с собой «до ветру» свечку. На улице, наверняка, темень, куда он пойдет? Он понятия не имеет, где и как тут, что-то расположено. Вчера было не до разглядываний, все мысли были заняты едой. Юлик обернулся в сторону стойки, на которой тусклым огоньком горела единственная свеча, превратившаяся за ночь в маленький оплывший огарочек. Слабый огонек едва освещал пространство вокруг себя, лишь создавая видимость света. Юлик застыл. В скудном свете горящей свечи он увидел, лежавшую рядом с ней на деревянной столешнице свою бывшую куртку. Вернее ее, обезображенные толстым любителем моды, останки. Забыв о настойчивых требованиях собственного мочевого пузыря, забыв обо всем остальном, звезда с остекленевшим, горящим безумием взглядом, решительно развернулась от входной двери и направилась к крошечному кругу света.