Книга Соседка, страница 28 – Татьяна Василевская

– О, Сычина! Ты алгебру сделал? Дай списать! – широкое, конопатое лицо одноклассника Сережки Бурова расплылось в радостно-выжидательной улыбке.

Генка потер ушибленное плечо.

– Не дам, – буркнул Генка исподлобья глядя на нахального Сережку.

– Че?! – Буров рванул вперед, моментально переходя от благодушно-пренебрежительного настроения к гневно-агрессивному. – Сычина, ты че оборзел? Чего жалко, что ли? Урод!

– Я не Сычина! – внутренне сжавшись и ожидая в любую секунду болезненного тычка или пинка, с вызовом сказал Генка. – Научись нормально просить!

Буров вытаращил глаза. Забитый задохлик Сычов сегодня, судя по всему, где-то сильно приложился головой и у него мозги съехали. Сережка даже опустил кулаки, уже крепко сжатые для того, чтобы преподнести неожиданно взъерепеневшемуся придурку урок, и с некоторым любопытством уставился на странно ведущего себя одноклассника.

– Сычина, ты чего страх потерял? – не совсем уверенно спросил Сережка.

– Отстань, – Генка решительно отстранил пребывающего в недоумении, часто-часто моргающего Сережку и, протиснувшись мимо него, пошел дальше по коридору. Буров помотал головой.

– Не, Сычина, я не понял… – растерянно пробормотал он.

Опомнившись, Буров рванулся было за обнаглевшим Сычиной, чтобы все таки врезать ему за столь неподобающее поведение. Но, как раз в этот момент, посреди шумной толпы, в непосредственной близости от него, возникло бледное, анемичное лицо директора, как всегда, созерцающее окружающее безобразие и хаос с равнодушно-отрешенным видом из-под очков в тонкой, золотой оправе. Директорский взгляд на мгновение задержался на Сережке, и он хмуро опустив голову, отошел в сторону.

Генка, чувствуя какую-то удивительную легкость и даже преисполнившись ощущением торжества и гордости из-за своей маленькой, но, совершенно однозначно безоговорочной победы, дошел до двери класса, и с независимым видом, даже став как будто шире в плечах и выше ростом, вошел в него и прошел к своему месту неторопливо и с достоинством.

«Вот как надо! И ничего в этом такого нет. Да. Я его послал, и он прямо обалдел. И ничего мне не сделал», – все еще удивляясь собственной неожиданной отваге, проснувшейся, как честно признавал сам себе Генка, исключительно от неожиданности и из-за того, что он сильно задумался и не сразу смог переключиться и оценить ситуацию. Но главное – результат. Теперь Генка точно знал, что главное – не бояться, не думать о последствиях и от того трусливо поджимать хвост и позволять всяким придуркам и хамам унижать себя, использовать, колотить и издеваться. Давать отпор – вот его новое жизненное кредо! Генка расплылся в радостной улыбке. Мало того, что он сегодня, можно сказать, первый раз в жизни победитель, а не жертва, что само по себе замечательно, так еще и его триумф, его героический поступок наблюдала ОНА. И ОНА смотрела на него с нескрываемым восторгом. В глазах, самых прекрасных глазах в целом мире, было неподдельное восхищение и уважение. И улыбка у нее была такая милая и нежная! Генка почувствовал даже легкое головокружение. Самый обычный, ни чем непримечательный день, неожиданно превратился в замечательный, возможно даже самый лучший день в его жизни. Генка даже готов был броситься обнимать вошедшего в класс Бурова, благодаря которому он, можно сказать, превратился в другого человека. Обрел уверенность, узнал секрет счастья и спокойствия, да еще и удостоился нежного и восхищенного взгляда своей дамы сердца. Разумеется, от проявления столь бурных эмоций по отношению к однокласснику, Генка воздержался. Не тот человек Буров, кто способен прочувствовать и оценить важность и значимость произошедшего и оценить свою собственную роль. Для него-то случившееся просто неудавшаяся попытка списать алгебру и соответственно риск получить очередную пару от Адольфовны.