Книга Соседка, страница 32 – Татьяна Василевская

Николай Борисович заулыбался еще шире.

– Ах да. Ведь сейчас время школьных экзаменов. А я, признаться и забыл. Так давно сам учился, что ничего уже и не помню. Ну, поздравляю вас. Надеюсь оценки хорошие?

– У меня четыре. У Вики пять.

Николай Борисович покивал головой.

– Молодцы, молодцы, девочки.

-Жуткий старикан, – скорчив рожу, сказала Вика, когда они вышли из лифта на восьмом этаже, где жила Леля, а Николай Борисович, поехал дальше на девятый.

– Тссс! – Леля испуганно покосилась на двери лифта. Слова разносились по подъезду громко и отчетливо. – С ума сошла? Тут знаешь, какая слышимость?

Вика пожала плечами и хмыкнула. Подумаешь! Леля втащила подругу в квартиру и быстро захлопнула дверь.

– Ой, да ладно. Он, небось, глухой. Он же старый.

– Он, во-первых, не такой уж старый. Не намного старше наших родителей. Они же не глухие.

Вика засмеялась.

– Да вроде нет. Хотя, когда мать говорит отцу вынести мусор или что-нибудь прибить, он вроде как сразу теряет слух. Причем абсолютно. А когда она показывает, где прибить, так еще и слепнет.

Девочки развеселились.

– Да, нет, Николай Борисович, он довольно интересный человек. Много знает. У него дома столько книг, коллекция марок. Он их уже очень много лет собирает.

– Ты, что дома у него была? – покосившись на подругу, спросила Вика. Глаза озорно блеснули, а губы растянулись в улыбке. – Ах, ты маленькая любительница старикашек. Вот значит, кто твой бойфренд.

Леля сердито сдвинула брови, но не выдержала и засмеялась.

– Волошина, ты ненормальная. Откуда в твоей голове берется такая чушь?

Вика радостно расхохоталась.

– И все таки, у твоего престарелого бойфренда противные злобные глазки. Он вроде и улыбается, а улыбка, как будто резиновая и глаза холодные, как у змеи.

Вика передернула плечами.

– Да ну, прекрати. Все оставь его в покое, что ты пристала-то.

– Ладно, – Вика махнула рукой, обсуждать скучного старика с неприятными глазами ей надоело. – Раз уж он тебе так нравится, не буду про него ничего больше говорить. Но ты все же присмотрись. Вдруг он скрывает какие-то ужасные секреты?! – Вика сделала страшные глаза и произнесла последнюю фразу с подвыванием.

– Да, конечно. Может он вражеский шпион или инопланетянин, готовящийся захватить землю.

Вика вздохнула. Была одна, куда более важная и животрепещущая тема для разговора.

– А как ты думаешь, я Гаврилину хоть немного нравлюсь?

Леля посмотрела на подругу с легкой грустью. Ей, вообще-то казалось, что одноклассник, в которого так отчаянно влюблена подруга, как и раньше, не обращает внимания ни на нее, ни на кого-то еще из девчонок из их класса, по крайней мере. Но говорить правду, в данном случае, ей не хотелось.

– Я не знаю. Я не особо в этом разбираюсь…

– Ой, Федоренко! Никакого проку от тебя. Ничего в жизни не понимаешь, – Вика усмехнулась. – Ты, прямо как с Луны свалилась, честное слово. Иногда смотрю на тебя и удивляюсь до чего ты наивная. Ну, неужели ты никогда не влюблялась? Старикашка сосед со злобными глазками не в счет, – хихикнула Вика.

Леля улыбнулась, немного натянуто. Вообще-то она влюблялась. Вернее, влюбилась один раз. А если уж совсем точно, то она и сейчас была влюблена. Причем по уши. Но сообщать о своем чувстве, даже лучшей подруге, она совсем не хотела. Вика снова начнет смеяться, поддразнивать ее. Тем более, что любовь эта была, можно сказать, неправильная. Запретная. Тот, кто безраздельно завладел ее девичьими мечтами и помыслами, был намного старше. Не настолько, как Николай Борисович, конечно, но все же. Да к тому же он был, как об этом писали в старинных романах, несвободен, связан обязательствами. То есть женат. Леля подавила рвавшийся из груди вздох. Почему все в жизни так непросто? Ведь можно было, к примеру, влюбиться в Генку Сычова. Они хорошо дружат. Понимают друг друга. Так нет. Нужно было влюбиться в того, чье сердце отдано другой, с которой его, как опять же любили писать в романах, связывают брачные узы. И совершенно точно, что, если у Вики все же есть хоть какой-то шанс завоевать, в конце концов, своего любимого Гаврилина, то ее чувство обречено оставаться безответным. До конца жизни. А вдруг она больше никого никогда не полюбит, и так и будет всю жизнь страдать? Леля почувствовала, как сжимается в груди сердце, а на глаза наворачиваются слезы. Зачем они переехали в эту противную Москву? Сплошные трудности и неприятности здесь. Жила она себе спокойно. Леля шмыгнула носом. Даже радость от полученной за экзамен четверки, как-то померкла.