Онлайн книга «Публицистика по случаю»
|
Кто-то «упивается», конечно не самой болезнью, но разговорами о ней. Бесконечными. Все существование, все общение сводится к одному – я болен! Страшно и тяжело! На одном из курсов терапии со мной в палате лежала женщина. Вообще, обычно, эти несколько часов под капельницей все лежат довольно тихо. И процедура не самая приятная и вводимые препараты вызывают такое состояние сонливости, что просто сил нет. Но эта тетка, не затыкаясь рассказывала в мельчайших подробностях, как она ужасно, просто ужасно-преужасно переносила каждый из курсов лечения, и что именно с ней происходило и как происходило, и что она при этом ощущала и т.д. и т.п. Изображаемая ею картина всех этих ее страшных страданий (все-то остальные так зашли от нечего делать) была еще и не менее страшно отвратительной. Вещала обо всем этом великая мученица на удивление бодрым и громким голосом. Мне больше всего было жалко ее мужа, который вынужден не только присутствовать при самих описываемых событиях, но потом снова и снова выслушивать пересказ всех деталей, произошедшего. Изо дня в день. Мрак! Но зачастую людям действительно очень нужно поделиться, поговорить по душам. Поговорить не об «отправлениях организма» и их особенностях, и другой личной и никому не нужной фигне, естественно, а о переживаниях, страхах, о том, что они испытывают и чувствуют. И многие хотят пообщаться с теми кто сам находился или находится в подобной ситуации. Узнать, как это происходило или происходит у них, что они чувствуют, как справляются. Существуют специальные группы, где можно излить душу, послушать других, так же есть службы доверия и психологической помощи. И скорее всего для кого-то они являются настоящим спасением. Я не знаю, как и чем живут в этот сложный момент жизни те, кто сдался. Кто решил, что все, это конец, мне не победить. Мне, к счастью, с такими уж совсем пессимистично настроенными близко общаться не довелось. Видно, для них у меня был слишком цветущий и жизнерадостный вид, который их нервировал, а возможно даже оскорблял. И так как судя по виду, степень моего страдания была недостаточно сильной, говорить со мной у них желания не возникало. Наоборот, почти все с кем «столкнула» меня болезнь более или менее близко были людьми позитивными, настроенными на победу. И молодцы. Только так и нужно. Даже не сомневаюсь, что в подобном настрое заключается не меньшая польза чем непосредственно в самом лечении. Пару раз я видела совсем, можно сказать, мальчика лет двадцати, не больше, с какой-то неприятной и тяжелой, как я поняла, формой рака. Он все время всех смешил. И больных, и медперсонал. Медсестра принесла ему куртку, забытую им в коридоре. Он в это время лежал под капельницей. На вопрос куда положить куртку, он небрежно сказал: «Да бросьте ее куда-нибудь, хоть на пол». «Да что ж ты такое говоришь? Ужас какой-то!» – возмутилась сестра. Парнишка пожал плечами и на этот раз совершенно серьезно сказал: «Да что Вы, разве это ужас, это такая мелочь. Я за последние полгода вообще понял, что почти все в этой жизни, на самом деле такие мелочи»… В больнице, в которой я лежала уже после окончания терапии, я попала в палату с одними старушками. От семидесяти и старше. Я в своем далеко не юном возрасте была у них «совсем девочкой». Сначала подумала, конечно, «Ужас! Свихнусь пока тут лежу». Но старушки оказались веселые, не вредные. У каждой помимо «профильного» серьезного заболевания был целый букет сопутствующих, не намного менее серьезных. Каждая, к тому моменту успела переболеть ковидом, благополучно, без особых последствий, это в свои-то 65+ и набором болячек. И ничего. Такие бодрые, говорливые, да еще и хохотушки. И за жизнь рассказывали и смеялись, друг друга подкалывали. Хирургическое отделение онкологии , одно название звучит страшно. Каждой чуть не по пол организма отрезали, а такое веселье, что медсестры даже замечания нам делали, что шумим. Никакого нытья, сплошной позитив. |