Книга Па-де-де, страница 26 – Татьяна Василевская

— Невозможный характер! Невозможный!.. — глядя на дверь за которой скрылась младшая дочь, возмущенно проворчала Екатерина Андреевна.

Колеса прошуршали по гравиевой дорожке и машина остановилась.

Холеная рука потянулась к ручке на двери машины и слегка надавила на нее.

— Ох, Оленька, Вам нужно непременно заехать в сервис, пусть посмотрят дверь. С ручкой что-то не то. У меня каждый раз потом кисть болит, после того как я пытаюсь ее открыть. А в моей профессии растяжения и повреждения, даже самые незначительные, крайне нежелательны, сами понимаете. Для меня выражение «мое тело мой храм» имеет особый смысл. Буквальный, можно сказать. — Гладкое лицо расплылось в самодовольной улыбке. — Крайне сложно выдержать такое количество занятий, которое мне приходится проводить ежедневно, если что-то не в порядке с какой-либо из частей тела. Я и не водить стараюсь именно поэтому. Кстати, каждый раз прихожу в ужас, когда думаю сколько времени потеряно, чтобы добраться сюда! Кошмар! — Великий учитель сокрушенно покачал головой, демонстративно потирая при этом едва не травмированную тугим дверным запором кисть. — Но я просто никак не мог отказать Екатерине Андреевне. Вот такой я человек. Хоть для меня это и непозволительная роскошь тратить дважды в неделю по полтора часа просто, чтобы добраться до места. Да. — он издал протяжный вздох.

— Альфред Игоревич, я бы поболтала с Вами еще, но мне нужно съездить еще в одно место, — с хмурым видом глядя на не спешащего покинуть салон чрезвычайно занятого пассажира, сказала Ольга.

Великий и крайне востребованный специалист по балету игриво рассмеялся. — Оленька, Вы прелесть. Такая непосредственная и настоящая, без притворства. Мне нравится, когда люди говорят, то что думают. Многие не могут говорить прямо, как есть. Все все, я понял, что Вы заняты. Не у меня же одного крайне ограничено время, у других людей тоже есть свои дела, — продолжая болтать «гуру» балета, наконец «вынул» свой драгоценный храм из салона и направился к дому.

— Ублюдочный, ублюдочный, придурочный, самовлюбленный, болтливый слизняк, — прошипела Ольга, пуская сигаретный дым в лобовое стекло. Взглянув на сестру она улыбнулась. — Тебе смешно, а я этого урода каждый вторник и четверг вожу туда-сюда. И каждый раз, каждый раз, у меня почти непреодолимое желание выкинуть его из машины, к чертям, и может еще и переехать пару раз.

— Ужас!!! — смеясь сказала Вера Сергеевна. — Ты превращаешься в маньячку. А я смотрю, машина стоит, а ты не идешь, решила проверить что тут у тебя случилось.

Легкое летнее платье выгодно подчеркивало стройность фигуры и очень шедший старшей из сестер загар. Она выглядела помолодевшей, посвежевшей и очень привлекательной. Ольга с одобрением оглядела ее стройную фигуру. Наконец-то! На человека стала похожа, а то все чахла, переживала, высохла вся, «потеряла себя». Из-за кого? Из-за ничтожества, променявшего ее на более молодую смазливую мордашку и сиськи. Да, если подумать, то того, кто делает выбор, основываясь на подобных критериях, можно только презирать и даже слегка пожалеть. За убогость мысли и узость и ограниченность чувств.

Подумав о Верном муже, и Сашином отце, оставшемся теперь в прошлом, Ольга вновь вспомнила о еще одном крайне раздражающем ее представителей мужского пола, к сожалению, пока присутствующем в настоящем.