Книга Если бы, страница 106 – Татьяна Василевская

Через два дня Вера улетела.

Сергей, Сеня и Алеша проводили ее в аэропорт. Пока ждали рейса все, наперебой, говорили ни о чем. Каждый боялся замолчать, что бы не повисла пауза, и тогда уже невозможно будет скрыть расстроенный взгляд, грусть и нежелание расставаться. Приехал Вован. Наскоро поздоровавшись с мужчинами, заявил Вере, что они сейчас из-за нее опоздают, и, подхватив ее чемодан, пошел к стойке регистрации. Уже пройдя контроль, Вера оглянулась. Ее маленький преданный отряд смотрел ей в след, махая на прощание. Сеня смотрел спокойно и понимающе, Алеша чуть-чуть расстроенно, а Сергей улыбался во весь рот такой ненатуральной радостной улыбкой, что Вера еле удержалась, что бы не кинуться назад к ним, к своим родным и любимым и таким дорогим. Она послала им воздушный поцелуй. Вован схватил ее за руку и потащил за собой.

— Пошли, Ковальская. Ты всего-то на полтора месяца уезжаешь. Ничего с ними не случится. Ну подумаешь, забудут они тебя за это время. Ну ничего, вернешься, объяснишь кто такая, можешь фотографии семейные показать, глядишь, вспомнят, может даже обрадуются. — тяжело отдуваясь, говорил Вован, быстро несясь по длинному коридору, держа вещи Веры и свои в одной руке, а ладошку Веры, еле успвающей за ним, в другой.

Веру очаровал небольшой старинный городок на берегу моря. Еще не наступила летняя изнуряющая жара. Воздух был наполнен запахом моря, ароматами цветущих деревьев и кустарников. Тихие, узкие улочки, невысокие старые особняки, все это создавало удивительную атмосферу уюта и очарования маленького провинциального города. Спокойная размеренная жизнь, где не нужно никуда бежать сломя голову. Где время течет плавно, не торопясь, давая насладиться каждым мгновением.

Дойдя до небольшой гостиницы, и нырнув в приятную прохладу внутри нее, Вован с недовольным видом оглянулся и ворчливым голосом сказал:

— Куда ты меня притащила? Зачем вообще ты уговорила меня поехать с тобой? А я, как всегда, поддался, наивный простак. Ладно, Ковальская, иди заказывай номера. Мне двухэтажный люкс с личной массажисткой и видом на море. Запомнила? А я пойду пивка попью.

— Ты только не торопись, а то, боюсь, массажистка не успеет достроить второй этаж в твоем люксе. — посоветовала Вера.

На следующий день они осмотрели площадку, отведенную под будущее строительство. Закончив обход, и, сделав пометки в рабочем блокноте, Вован подошел к Вере.

— Предлагаю назвать наш проект «Гений и бездарность». — обняв подругу за плечи, сказал он ухмыляясь. — Ну, что, Ковальская, пошли работать. Готова внимать моей мудрости?

— Для этого и живу, Телянин. — улыбнулась Вера.

Вера уехала. Просыпаясь по утрам и не увидев жены рядом, Сергей вспоминал, что она улетела вместе с Вованом, в другой город. Спускаясь со второго этажа, он уже знал, что ее нет, но каждый раз, все равно, бросал взгляд в сторону кухни, где она готовила по утрам завтрак для них всех. Даже кофе по утрам был теперь не таким вкусным. А разговоры за столом, не такие веселые. Сергей сажал мальчиков в машину и отвозил в школу. Сам ехал на работу. Там было еще сносно. Целый день он был занят и даже забывал, что жены нет. Но вечером, вернувшись домой и окинув взглядом гостиную и находящуюся за ней кухню, не увидев идущей навстречу ему улыбающейся Веры, он каждый раз ощущал, как сердце сжимает тоска. Это было глупо, конечно. Ему уже за сорок, а он как мальчишка. Иногда смотрели с Сеней и Алешей телевизор, сидя на большом уютном диване в гостиной. Или просто разговаривали, обсуждали, что произошло за день, как дела в школе. С преувеличенно радостным видом рассказывали о разговорах с мамой по телефону. Дети тоже скучали. Но это не была та тоска когда хочется бросить все, вскочить в самолет и лететь к ней. Он бы, наверное, так и сделал, но работа не позволяла. Сейчас он никак не мог уехать. Да и Вера поехала не развлекаться, а работать. И Сергей терпел. Вечером, поднимаясь к себе в спальню, он иногда открывал дверь в небольшую гардеробную и зарывшись в одну из ее вещей вдыхал запах, родной и знакомый до боли. «Прямо извращенец-фетишист» — поддразнивал он себя. Даже дом, его любимый дом, уже не казался таким уютным. В нем стало пусто и тоскливо.