Книга Недосказанное. Волшебство. Сборник рассказов, страница 8 – Татьяна Василевская

Придя на следующий день в зал, где проходила подготовка к конкурсу, Федор Борисович обнаружил, что бывшая нимфа вообще ни на, что не годится. Каждый делал, что хотел. Один участник читал какие-то дурацкие стихи. На вопрос Федора Борисовича, что за ерунда и пошлятина для такого ответственного мероприятия Тихонова возмущенно сказала:

– Это сонет Шекспира, Федор Борисович.

– Не надо меня учить. – махнув рукой, сказал начальник лагеря. – Я, между прочим, Светлана, тоже человек образованный. Никаких сонетов. Я долго думал и решил, что никакой отсебятины не будет. Дети споют какую-нибудь патриотическую песню. А потом будет «Буревестник». По ролям, так сказать. Должно отлично получится. Очень подходящая вещь и полностью соответствует политике нашей партии.

Света смотрела на начальника лагеря круглыми глазами.

– Федор Борисович, это же конкурс талантов. Каждый должен себя сам проявить. – тоном матери, объясняющейся с неразумным ребенком, сказала она.

Федор Борисович снисходительно посмотрел на нее. Глупая пустышка. Как он мог подумать, что она нимфа.

– Не надо, Светлана. Если талант есть, он и так проявится. А никакой самодеятельности нам не нужно. Приедут товарищи из райкома. Все должно быть как положено. Думаете комиссии райкома понравятся сонеты Шекспира. Нет. Буревестник. Вот то, что нужно. И им, и нам.

Выстроив отряды по обеим сторонам дороги ведущей к лагерю,Федор Борисович с торжественным видом стоял перед воротами в ожидании товарищей из райкома. Вот, наконец, вдали на дороге показалась черная волга.

Федор Борисович шагнул вперед, радушно улыбаясь и готовясь радостно приветствовать солидных дядек из серьезной парторганизации. Дверца машины открылась и взорам всех собравшихся явился один единственный райкомовец, причем не намного старше вожатых и совершенно несолидно выглядящий, скорее как кинозвезда, нежели как серьезный ответственный человек.

Света радостно улыбнулась. « Уж этот просто умрет от счастья, увидев твоего Буревестника» – злорадно подумала она.

« Этот оценит Буревестника!» – довольно ухмыльнулся Вован, слегка толкнув плечом друга Серегу и подмигнув ему, мол вот повеселимся.

« Какая миленькая. – глядя на Свету подумал райкомовец. – Ну ладно. Ради такой можно и дурацкий конкурс посмотреть. А начальничек у них тот еще. Прямо на лице написано, что полный кретин».

«Может пусть свои сонеты читают. – уныло думал Федор Борисович. – Этот самовлюбленный комсомольский вожак точно в искусстве ничего не понимает и не оценит всей глубины замысла. Господи, ну неужели нельзя было нормального кого-то прислать.» Федор Борисович совсем скис. Грамота за конкурс, буквально ускользала из рук.

В зале набилось полным-полно народа. Было душно. Погода стояла жаркая, а тут еще столько людей, мерзкие дети шумят, шушукаются, беспрерывно кто-то подскакивает, хихикает. Федору Борисовичу казалось, что он находится в центре какого-то адского улья. Пот лил с него в три ручья. Он только и успевал, что отирать лицо, злобно посматривая на несносных детей и идиотов вожатых, неспособных навести порядок. Рядом сидел кинозвезда-райкомовец, нежно воркующий, что-то на ушко бывшей нимфе. Она то и дело заливалась звонким смехом. «Может все-таки сопляк оценит все труды, все старания. – мрачно думал Федор Борисович, водя платком по взмокшему лбу. -Может, все же прочувствует глубину и значимость.»