Книга Грабитель с детским зонтиком, страница 117 – Арм Коста

– Вижу, у тебя небольшая проблема, Феликс? – осторожно спросил Андреев. – Спокойно, не нервничай, пожалуйста, задействуй все свои гимнастические способности и попробуй повторить трюк ещё раз.

Феликс закусил нижнюю губу.

Он вспомнил вкусный Машин суп и накрахмаленные банты девочек – долгожданных и таких любимых дочерей. Обычно мужчины мечтают о сыновьях, наследниках, а он – поглаживал аккуратный животик своей жены, читал малышкам сказки, пока они мирно лежали под сердцем Маши, самой лучшей мамы на свете. Он редко приносил жене цветы и подарки не потому, что не хотел. Тех копеек, что он зарабатывал, не хватало на приличный букет и нарядное платье для супруги, красота которой не только не увяла, наоборот, Маша цвела и хорошела, несмотря на мелкие морщинки под глазами. Она жила в нищете, но по-прежнему любила своего Феликса.

– Хорошо, – он многозначительно взглянул на Андреева, – я попробую ещё раз.

Феликс старательно «ввинтился» в отверстие, а затем, обхватив ногами канат, спустился в денежное хранилище Госбанка – опасный трюк ему всё-таки удалось повторить. Наверное, это вышло благодаря сладким воспоминаниям о спокойной семейной жизни, к которой ему, к сожалению, никогда уже не вернуться.

94. Городской суд, Ереван, день, 8 августа 1978 г.

Люба сначала долго рыдала. Не от стыда, не от сожаления горькие слёзы катились по бледному лицу синеглазой балерины: в день задержания Николая она с ним плохо рассталась, бросила жениху в лицо пару обидных слов, чтобы ударить его побольнее.

– Вы Маша? – вытирая грязные и до отвращения солёные слёзы, она обратилась к жене Феликса, находящейся в зале суда.

– Что вы от меня хотите? – с истерическим раздражением произнесла Маша. Её иссохшие тощие пальцы стали землистого цвета, как у покойницы.

– Я Колина невеста, – тихо призналась девушка, – можно, я присяду рядом с вами?

На скамье подсудимых находились трое: Севан Агдасаров и братья Калачан. Суд, решение которого обжалованию не подлежало, вынес чёткий и страшный вердикт: Николаю и Феликсу – смертная казнь, наводчику – лишение свободы сроком одиннадцать лет.

Маша, оставив дочерей на соседку, приехала в Ереван, чтобы услышать из уст судьи, что её любимого, кормильца, смысл жизни расстреляют, – с этим вердиктом умерла и она, осталась лишь какая-то поседевшая женщина.

Феликс искал глазами Машу: она потеряла сознание после оглашения приговора, и ему стало страшно – он затрясся, увидев, как его супруга, закрыв глаза, падает на колени Колиной невесте.

Люба, мгновенно превратилась в потерянную душу…

Она, глядя Николаю в лицо, не могла сказать ни слова – лишь в мыслях крутились фразы: «Господи, помоги» и «Я люблю тебя бесконечно, прости». В этот самый момент Николай искренне заплакал: сколько же он душ загубил? И всё из-за проклятой игры в карты.

Всё заканчивалось так, как в страшном сне, только проснуться и убежать от него, увы не удавалось.

Андреев до боли прикусил кулак. Саша прикоснулся к его плечу, дабы утешить, но сыщик буркнул: «Убери» – и вышел из зала суда. Андреев хотел отмотать время назад. Он всё отдал бы, чтобы оставить дело «висяком», уничтожить доказательства, вещдоки. Он стоял на чужой ему улице Еревана и нервно курил. Одну сигарету за другой. И так по кругу, по кругу.

По лицу журналиста Сергея Доряна было видно, что он крайне ошарашен оглашенным приговором суда – до последнего надеялся, что братьям не вынесут столь жестокий приговор и он сможет взять у них сенсационное интервью, услышит подробности ограбления века, так сказать, из первых уст, вслед за этим слепит из полученной информации годную статью, за которую получит высокую читательскую оценку и премию.