Книга Загадка железного алиби (сборник), страница 12 – Артур Бенджамин Рив, Ричард Остин Фримен, Жак Фатрелл, и др.

Минут через двадцать в дом прибыли три человека из Скотланд-Ярда. К этому времени я уже дошел до крайней степени волнения. Я слышал, как Уолтерс впустил их, слышал, как они поднялись по лестнице и вошли в комнату надо мной. Вскоре ко мне в дверь постучал Уолтерс, который сообщил, что со мною хочет побеседовать старший инспектор Брей. Шагая перед смотрителем наверх, я уже относился к нему как обвиняемый в убийстве к свидетелю, от которого зависит его жизнь.

Он был крупный энергичный мужчина, этот Брей, светловолосый, как и многие англичане. Все его движения были строго рассчитаны. Стараясь вести себя неуверенно, как и полагается невиновному человеку — но, боюсь, терпя в этом неудачу, — я изложил ему свой рассказ о голосах и схватке наверху, а также о крупном мужчине, который был замечен мною в холле, а потом перелез через ворота. Он выслушал меня молча. А потом спросил:

— Вы были знакомы с капитаном?

— Поверхностно, — ответил я. Письмо Арчи все еще маячило у меня в голове, наводя на меня страх. — Мы только познакомились с ним — вот и все. При посредстве его друга… по имени Арчибальд Энрайт.

— Энрайт сейчас в Лондоне и может подтвердить ваши слова?

— Боюсь, что нет. Я в последний раз виделся с ним в Интерлакене.

— Да? А как получилось, что вы сняли квартиру в этом доме?

— Когда я в первый раз зашел к капитану, он еще не прибыл из Индии. Я как раз искал квартиру, и мне понравился здешний садик.

Конечно, с моей стороны было глупо говорить об этом. Меня даже не удивило, что инспектор подозрительно уставился на меня. Но ничего не поделаешь.

Брей принялся ходить по комнате, не обращая на меня внимания.

— Белые астры, булавка со скарабеем, гамбургская шляпа… — перечислил он, остановившись перед столом, на котором лежали все эти странные вещи.

К нему подошел констебль, держа в руке газеты.

— Что это? — спросил Брей.

— „Дейли Мейл“, сэр, — сказал констебль. — Номера за двадцать седьмое, двадцать восьмое, двадцать девятое и тридцатое июля.

Брей взял газеты, просмотрел их и небрежно сунул в мусорную корзину. И повернулся к Уолтерсу.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Уолтерс, — Но я просто ошеломлен! Со мной раньше никогда не случалось ничего подобного. Я сейчас же…

— Нет, — резко возразил Брей. — Все в порядке. Я сам…

В дверь постучали. Брей крикнул „Войдите!“, и в комнате появился худощавый молодой человек, болезненный на вид, но с военной выправкой.

— Привет, Уолтерс, — улыбаясь, произнес он. — Что тут происходит? Я…

Внезапно его взгляд упал на диван, где лежало тело Фрейзер-Фриера, и он умолк. Потом мигом очутился рядом с покойником.

— Стивен! — горестно воскликнул он.

— Кто вы? — в упор спросил его инспектор… Довольно грубо, на мой взгляд.

— Это брат капитана, сэр, — вмешался Уолтерс. — Лейтенант Королевских фузилеров Норман Фрейзер-Фриер.

Воцарилась тишина.

— Большая беда, сэр… — проговорил Уолтерс, обращаясь к молодому человеку.

Я редко видел такого убитого горем человека, как молодой Фрейзер-Фриер. Мне подумалось, что с лежащим на диване его связывали поистине прочные узы. Наконец он отвернулся от брата, и Уолтерс попытался объяснить ему, что произошло.

— Надеюсь, вы извините меня, джентльмены, — произнес лейтенант. — Для меня это страшный удар! Мне такое и не снилось… Я как раз зашел к нему перекинуться словом… А теперь…

Мы молчали, дав ему возможность, как и полагается истинному англичанину, извиниться за публичное проявление своих чувств.