Книга Загадка железного алиби (сборник), страница 21 – Артур Бенджамин Рив, Ричард Остин Фримен, Жак Фатрелл, и др.

— Отец… пожалуйста… если ты не против… — мягко, но решительно проговорил лейтенант. И вновь обратился ко мне.

— Сэр… Вы дали показания полиции, что было начало восьмого, когда вы услышали в квартире наверху звуки борьбы, которая… которая… Ну, вы понимаете.

После требования посетительницы, покинувшей мою квартиру меньше часа назад, вопрос молодого человека поразил меня.

— Да, именно такие показания я дал, — ответил я. — И это правда.

— Естественно, — сказал Фрейзер-Фриер. — Но… эээ… откровенно говоря, мы пришли сюда, чтобы просить вас изменить свои показания. Не могли бы вы сделать нам, как людям, страдающим от жестокой потери… одолжение, которое мы никогда не забудем… Не могли бы вы сообщить полиции, что борьба происходила в половине седьмого?

Я был потрясен.

— А каковы… причины? — наконец сумел я произнести.

— Я не могу вас посвятить во все детали, — ответил молодой человек. — Могу сообщить только одно: так получилось, что в семь часов вечера прошлого четверга я обедал в „Савое“ с друзьями… С друзьями, которые вряд ли забудут это одолжение.

Старый генерал вскочил на ноги.

— Норман! — воскликнул он. — Я не разрешаю тебе делать такие вещи! Я просто не…

— Успокойся, отец — устало произнес лейтенант. — Мы уже обсуждали это. Ты обещал…

Старик опустился на стул и закрыл лицо руками.

— Если вы согласитесь изменить свои показания, — продолжал молодой человек, обращаясь ко мне, — то я сразу же признаюсь полиции, что именно я… убил своего брата. Они ведь подозревают меня. Им известно, что в конце дня в прошлый четверг я купил револьвер, и решат, что в последний момент я предпочел воспользоваться ножом. Им известно, что я был у него в долгу, что мы ссорились из-за денег, что я и только я выигрываю от его смерти.

Он внезапно умолк, подошел ко мне и протянул руку в просительном жесте, который мне никогда не забыть.

— Сделайте это для меня! — воскликнул он. — Помогите мне признаться! Помогите покончить с этим ужасным делом здесь и сейчас.

Уверен, что никогда и ни к кому еще не обращались с подобной просьбой.

— Но почему?.. — сам того не желая, повторял я вновь и вновь: — Почему? Почему?..

Лейтенант взглянул мне прямо в глаза, и надеюсь, что никогда больше не увижу такого взгляда мужчины.

— Я любил его! — воскликнул он. — Вот почему. Ради его чести, ради чести всей нашей семьи — вот почему я умоляю вас так поступить. Поверьте, для меня это непросто. Но я могу сказать вам только это. Вы знали моего брата?

— Мало.

— Тогда и ради него… выполните мою просьбу.

— Но… убийство…

— Вы слышали звуки борьбы. Я скажу, что мы поссорились, и я ударил его, обороняясь… — он повернулся к отцу. — В этом случае мне грозит всего несколько лет тюрьмы… Я выдержу это! — выкрикнул он. — Ради чести нашего имени!

Старик тяжело вздохнул, но не поднял головы. Молодой человек метался туда-сюда по моему вылинявшему ковру, как лев в клетке. Я стоял, размышляя, какой дать ответ.

— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал лейтенант. — Вы не верите своим ушам. Но вы поняли правильно. И теперь, когда вы услышали наше предложение, решение за вами. Я бывал в вашей стране, — он горько улыбнулся. — Думаю, что знаю американцев. Они не из тех, кто отказывает человеку, охваченному горем… Такому, как я.

Я стоял, переводя взгляд с него на генерала и обратно.

— Мну нужно над этим подумать, — ответил я, вспомнив про полковника Хьюза. — Позднее… скажем, завтра вы услышите, что я решил.