Книга Загадка железного алиби (сборник), страница 27 – Артур Бенджамин Рив, Ричард Остин Фримен, Жак Фатрелл, и др.

— Булавка со скарабеем еще не ваша, — продолжал Хьюз. — У нас ничья. У вас одно признание, у меня другое.

— Все это выше моего понимания, — буркнул Брей.

— И моего тоже, — ответил полковник. — Здесь у нас два человека, каждый из которых уверяет, что именно он вечером в четверг пришел к капитану Фрейзер-Фриеру и убил его.

Он подошел к окну и картинно развернулся.

— Самое странное в том, — добавил он, — что в прошлый четверг в половине седьмого в захудалом ресторанчике в Сохо… он называется „Фригаччи“… эти два человека вместе пили чай!

Должен признаться, что когда полковник спокойно выложил эту информацию, я совсем разуверился в возможности найти верный путь в том загадочном лабиринте, в котором мы очутились. Женщина негромко вскрикнула, а лейтенант Фрейзер-Фриер вскочил на ноги.

— Откуда, черт побери, вы это знаете? — выкрикнул он.

— Я знаю это потому, — сказал полковник Хьюз, — что один из моих людей пил чай за соседним столиком. А пил он там чай по той простой причине, что с момента прибытия этой леди в Лондон по требованию… ее друзей в Индии я постоянно держал под контролем все ее действия. Так же, как следил и за вашим покойным братом, капитаном.

Закусив губу, лейтенант Фрейзер-Фриер рухнул на стул и закрыл лицо руками.

— Мне очень жаль, сынок, — сказал Хьюз. — В самом деле, жаль. Вы предприняли героические усилия, чтобы эти факты не выплыли наружу. Это был поистине мужской поступок. Но военному ведомству гораздо раньше, чем вам стало известно, что ваш брат не устоял перед прелестями этой женщины… Что он стал служить не своей стране, не Англии, а этой женщине и Берлину.

Фрейзер-Фриер поднял голову. Когда он заговорил, в его голосе появилось гораздо больше искреннего чувства, чем когда он делал свое абсурдное признание.

— Игра окончена, — сказал он. — Я сделал все, что мог. Боюсь, это убьет моего отца. У нас, полковник, было честное имя. Вы сами знаете, что преданность членов нашего семейства никогда раньше не подвергалась сомнению. Они верно служили своей стране в вооруженных силах. Я надеялся, что мое признание закроет это грязное дело, что расследование прекратится и никто никогда не узнает ужасную правду о нем… о моем брате.

Полковник положил руку на плечо молодого человека, и тот продолжал:

— Они дошли до меня… это ужасные слухи о Стивене… окольным путем. И когда он вернулся из Индии, я решил понаблюдать за ним. Я заметил, что он часто бывает в доме этой женщины. Я убедился, что именно она была связана с теми событиями, которые происходили в Рангуне. Тогда я под чужим именем ухитрился познакомиться с ней. И намекнул, что тоже служу родине не слишком преданно. Мне удалось, хотя и не полностью, завоевать ее доверие. Постепенно я удостоверился, что мой брат действительно изменил своей стране, своему имени, всему на свете. Как раз во время чаепития, о котором вы упомянули, я принял окончательное решение. Я уже купил револьвер и теперь, положив его в карман, пошел в „Савой“ на обед.

Он встал и начал ходить по комнате.

— Я рано покинул „Савой“ и отправился на квартиру к Стивену. Я твердо решил обсудить все с ним, поставить перед ним вопрос ребром и, если он не даст удовлетворительного объяснения, сразу же убить его. Так что, как видите, я виновен. Если не в самом преступлении, то в преступном намерении. Я вошел в его кабинет. Там было полно незнакомых людей. На диване я увидел своего брата… Он лежал с ножом в сердце… мертвый! — он помолчал. — Это все, — заключил лейтенант Фрейзер-Фриер.