Книга Корень зла среди трав, страница 53 – Татьяна Степанова

Полковник Гущин перед тем, как покинуть Рабочий поселок, лично взял у Ильи Суркова номер мобильного и сразу же перезвонил ему, проверил – не липовый ли. Было еще очень рано, и он объявил, что они пока возвращаются в глэмпинг – там ведь завтрак в стоимость номера входит, а на одной резиновой лапше долго не протянешь. В глэмпинге они подзаправились на славу, сидя в шезлонгах на открытой террасе дома. Напились крепкого кофе, созерцая лес и утреннее июльское небо. После замусоренной квартиры Суркова достаточно простая, но комфортабельная атмосфера глэмпинга казалась почти роскошью.

Полковник Гущин о чем-то сосредоточенно думал, затем достал мобильный и начал, как обычно, рассылать ЦУ, причем строго приказывал местным сотрудникам делать все быстро, не откладывая в долгий ящик. Он раздражался, повышал голос и буквально погонял подчиненных. Клавдия и Макара он попросил проверить по распечатке звонков почтальона Сурковой (ему прислали список по электронке), когда мать и сын связывались по мобильному в последний раз. Оказалось, что Сурковы разговаривали между собой по мобильному только четвертого мая. Причем Алла Суркова сама звонила Илье. И больше они не контактировали.

– Странно, – хмыкнул Макар. – Ну, пусть он алкаш и нарик, блуждал где-то, дома не ночевал, гулял. Но чтобы за две недели вообще ни словечка друг другу по мобиле… Хотя они жили в одной квартире. Она работала с утра до вечера на почте. Хватало им личного общения, когда они дома пересекались?

Полковник Гущин выслушал его сентенцию и начал снова кому-то звонить. Он был хмур и малообщителен, несмотря на то, что сыт – завтрак оказался вкусным и обильным. Макар к нему не приставал с вопросами, вел себя тише воды ниже травы. Он видел, что полковник Гущин, хотя и не показывает вида, но страшится момента, когда Клавдий Мамонтов заявит ему – «пока все здесь зависло на паузе, мы с Макаром – домой».

Однако Клавдий Мамонтов молчал. Он слушал переговоры полковника Гущина с непроницаемым видом.

В десять Гущин связался с издательством, с которым сотрудничала как переводчик Наталья Гулькина. Его установили полицейские. К известию о смерти пожилой переводчицы в издательстве отнеслись вежливо-равнодушно. И сообщили, что Гулькина работала с ними по договору и переводила не фаблио «Роман о Лисе» (тот проект давно сдан в архив), а французские народные сказки для детей. Последний раз в издательство она приезжала еще весной. А муж ее, художник Юрий Авессоломов, последние три года вообще не работал – не мог, ведь он страдал болезнью Паркинсона, а затем перенес инсульт.

Клавдий Мамонтов подумал, что о диагнозе художника они впервые слышат не от подруг Гулькиной, не от людей ее круга, а, в сущности, от посторонних. Он вспомнил слова Искры о том, что Гулькина ревновала своего благоверного к соседке. Ревновать того, кто страдает болезнью Паркинсона? Однако противоречие в этой новости, которое он никак не мог уловить, заключалось не в диагнозе… Но в чем?

Клавдий Мамонтов, включив громкую связь, позвонил Вере Павловне. Осведомился деловито – как дома, все в порядке? Как дети? Что с охранной системой дома – функционирует нормально, зеленые индикаторы на пульте горят? Макар слушал друга и думал – Клава исполняет его обязанности… Он должен о домашних печься, но… Он вздохнул. Честно – ему с Гущиным намного интереснее, чем дома киснуть и ждать, когда его накроет мощной волной запой.