Книга Клуб самоубийц, страница 67 – Сергей Оксанин

Вопрос только: кто тебя ждал? Шулер или Курт? А может, и сам Гай Фокс? Нет, он сидел в уютном кресле и ждал отчета священника. Отца Бонифация. Смотрящего.

Пе́трович тряхнул головой – опять спешишь. Подожди до пятницы. Будут данные о покупателях приборов, будет информация и от министерства юстиции Ее Величества.

Они с Любляной шли по пляжной гальке. На озере то тут, то там виднелись рыбацкие лодки. Какую-то из них взял в свой последний прокат Фридрих Хиршбюль. А где-то здесь, на пляже, Гай Фокс аккуратно раскладывал пальто и засовывал в его карман предсмертную записку Ганса Бауэра. Пе́трович невольно оглянулся: а не подкарауливает он его за теми прибрежными скалами, чтобы столкнуть в воду?

Они вернулись в город и пошли к «Гранд-отелю»: наступало время обеда. Пе́трович оглядел массивные позолоченные своды: а вы, наверное, слышали – «папенькин сынок, ты даже не можешь остаться со мной на всю ночь, так что езжай к своему папочке».

На обратной дороге его потянуло в сон. Любляна заботливо (сиеста – это святое) скатала свой шарф и подложила ему под голову. Ему опять приснился кошмар: Оле-Лукойе протягивает ему билет. «Зачем? Я только что вернулся из Рейнензиштадта». – «А это не на поезд, а в театр. У нас сегодня Шекспир. Гамлета играет юный член клуба, а Клавдия, убийцу, – наш массовик-затейник».

Четверг начался очень нервно. Вначале обнаружилось, что служанка забыла поставить на стол чистую пепельницу. Затем его побеспокоил секретарь глупым вопросом, не делал ли он без его ведома запрос в транспортную компанию. Как я могу без вашего одобрения, и про себя: дурак, конечно, я его сделал, но не для тебя.

Все расчеты, несмотря на вчерашний отдых, получались какими-то кривыми, точнее – вообще не получались. Он отодвинул калькулятор в сторону. Сегодня как-нибудь досижу, завтра – пятница, а там – выходные. Он вышел в коридор и посмотрел на фотографии. Старик, если бы ты записался в этот клуб, то у тебя бы пропала всякая охота стреляться. Врата ада – это не языки пламени. Это бесконечные потоки дерьма, в которых мы захлебываемся.

На обед ему принесли форель. Пе́трович ее не выносил с детства. Разглядывая склизкие бока рыбы, он брезгливо подумал: «Тебя, наверное, выловили в Рейнензиштадте?» А закуривая трубку (и она сегодня – горькая), он вспомнил анекдот про иностранного туриста, который заходит в четверг в публичный дом, поднимается в комнату, а там, на кровати, – русалка. Он спускается вниз, а ему говорят: сегодня – рыбный день.

Надо уйти пораньше, сослаться на торжественный ужин, сказать Оле-Лукойе, мол, просили прийти заранее на заседание оргкомитета ассоциации. Все равно не работается. А перед торжественным ужином зайти в бар и выпить пива.

Конечно, получив приглашение по телефону, он обрадовался: все-таки еще кому-то нужен. Но, с другой стороны, идти и отвечать на вопросы коллег – как у тебя дела, что сейчас в работе – совершенно не хотелось. Не буду же я им рассказывать про заоблачный гонорар «Клуба самоубийц».

Перезвон трамвая сегодня напоминал скребление ножа по тарелке. Уже войдя в бюро и увидев со спины секретаршу, поливающую на подоконнике цветы, он подумал: «У тебя все-таки обвислый зад».

Любляна, услышав, как он вошел, повернулась и с лейкой в руке постучала навстречу ему каблучками. Другая ее рука была испачкана землей, поэтому она раскинула руки и, встав на цыпочки, ткнула его губами в самый нос: