Книга Конский волос, страница 67 – Алексей Кротов

В этот момент отворилась дверь, и вошел Попов.

Ермолкин, хотя и ждал того с минуты на минуту, от неожиданности поперхнулся табачным дымом и закашлялся.

– Надо стучаться, Кирилл Александрович, – сделал замечание следователю Дудынин, – это все-таки не проходной двор.

– Так спешил, Владислав Анатольевич, что забыл об этикете, – обезоруживающе улыбнулся Попов.

– Не очень-то вы торопились, – прокашлявшись, заметил прокурор.

– Извините, крылья сломались, – отшутился Попов.

Ермолкин, прежде чем перейти к делу, не преминул пожаловаться следователю на свою неудачную инспекционную поездку.

– Я знаю в чем тут дело, – махнул рукой Попов, подозревая, что такой пустяк не стоит внимания.

– В чем? – жадно спросил прокурор.

– Просто все так напуганы вашими поездками, что превратились в образцово-показательных служащих. Они знают, что вы можете появиться в любую минуту и потому не позволяют себе расслабиться, – лучезарно улыбаясь объяснил Попов.

Дудынин рассмеялся и даже Ермолкин выдавил из себя некое подобие улыбки.

Однако оно тут же исчезло и хозяин кабинета заговорил суровым тоном.

– Я пригласил вас, Кирилл Александрович, по важному делу. Вы, конечно, знаете, что в Полянске идет расследование.

– Да, – кивнул Попов, – я в курсе. Похоже, повторяется прошлогодняя история.

– Вчера днем Еремею Галактионовичу Макушкину проломили голову, – без обиняков выложил новость Ермолкин.

– Он жив? – обеспокоенно спросил Попов.

– Жив, – успокоил следователя Дудынин. – Наложили несколько швов. Сильное сотрясение мозга.

– Нельзя сотрясти, то, чего нет, – глубокомысленно произнес прокурор, выбивая трубку о край стола. – А мозгов у Макушкина нет, я ему еще в пятницу сказал, что он дурак и, как оказалось, был прав.

– Перестаньте паясничать, – одернул прокурора Дудынин. – Я собираюсь в больницу. Надеюсь, нам разрешат с ним переговорить. Вы едете со мной? – властно спросил полковник, обращаясь к следователю и прокурору.

Те кивнули и поднялись.

Прошло чуть более недели, а Еремей Галактионович Макушкин снова попал в храм чистоты, только на этот раз уже не на своих двоих, а в качестве пациента.

По иронии судьбы Макушкин оказался в одной палате с Петром Петровичем Бобриковым. Их койки стояли рядом. Увечный строитель обрадовался нежданному соседу.

– Вот счастье-то привалило, – потирая руки проговорил он. – Товарищ следователь пожаловать изволил. Вы не думайте, – продолжал он, – я вам завсегда рад, а то тут народ какой-то смурной и поговорить толком-то не с кем.

Макушкин промычал в ответ что-то нечленораздельное и отвернулся к стене. У него жутко болела голова.

Лечащий врач разрешил представителям закона десятиминутное свидание с больным.

На этот раз всех троих заставили одеть и тапочки и халаты.

Когда троица вошла в палату, Бобриков, знавший в лицо прокурора, тут же поприветствовал его.

– Здравствуйте, Бобриков, – соизволил обратить на него внимание Ермолкин.

– Это кто еще такой? – тихо спросил Попов у Дудынина.

– Тот, что с лестницы упал, – так же тихо ответил полковник.

Лечащий врач подошел к Макушкину и негромко произнес:

– Еремей Галактионович, вы меня слышите?

– Да, – слабо ответил тот.

– К вам пришли коллеги. Они хотят с вами поговорить. Только, пожалуйста, не напрягайтесь.

– Хорошо, – кивнул Макушкин.

Врач выразительно посмотрел на часы.