Книга Кубок Нерона, страница 78 – Ян Мортенсон

Я торопливо сдернул с себя куртку и штаны, натянул брюки, которые пришлись впору, хотя и были коротковаты. Но привередничать недосуг. Блейзер сидел хорошо, башмаки тоже более или менее, так мне ведь в конце концов не кросс бежать. Нынешней тренировки на несколько лет вперед хватит. Свои вещи я повесил на плечики, прилепил к внутренней стороне дверки пять стофранковых купюр и крупными буквами написал «Sorry» на листочке, который взял на письменном столе, там же, где и клейкую ленту.

Невелико утешение для бедняги хозяина, когда вечером он зайдет переодеться, но он хотя бы поймет, что у меня честные намерения. Если это понятие приложимо к человеку, который не только заиграл взятую напрокат одежду, но и выкрал из больницы вещи ни в чем не повинного врача, да и в больницу–то пробрался обманом. Я опять фыркнул, на сей раз без утайки. Когда эта история закончится, я свяжусь и с больницей, и с прокатной конторой и все им объясню. Только бедняге врачу, которому придется ехать домой босиком, в красном лыжном костюме, это не поможет.

Я быстро дошел до конца длинного коридора, открыл дверь с надписью «Sortie»^[57]и очутился в помещении, где стояли мягкие кресла и стол, а в углу за стеклянной перегородкой сидела дама. Очевидно, это был приемный покой отделения «Скорой помощи». Дама подняла глаза, я кивнул, она ответила улыбкой и опять уткнулась в свою газету.

В больничном дворе было пусто и уныло. Вереница машин на стоянке, несколько фонарей на высоких столбах. Холодный ветер гулял по заснеженной мостовой. Без пальто я сразу почувствовал ледяную хватку мороза. И затосковал по теплому лыжному костюму, которому любой ветер нипочем. Но костюм висел на плечиках в шкафу моего неведомого благодетеля.

Так вот я стоял, одинокий в густеющих декабрьских сумерках, на автостоянке при больнице в горах Швейцарии. В краденой одежде, без пальто. Двое жестоних убийц гнались за мной. А в тени, возможно, затаились другие. Вернуться к Джейн, к машине — несбыточная мечта. Мой номер в гостинице наверняка тоже под наблюдением.

Неожиданно во двор въехала машина, подрулила к краснокирпичному зданию больницы и остановилась у главного входа. Из нее вышла женщина, огляделась по сторонам. Это была Джейн Фрайден.

— Джейн! — крикнул я и бросился к ней.— Джейн, подожди!

Она посмотрела на меня, но сперва не узнала.

— Я все понимаю,— сказал я, с трудом переводя дух.— Красное снаряжение там, в больнице. У меня не было другого выхода. Подробности расскажу в машине. Надо удирать, пока они нас не сцапали.

— Я страшно беспокоилась за тебя,— сказала она, когда мы уже ехали по двору.— Думала, что–то случилось, ведь ты так и не появился, хотя я долго ждала в конце трассы. А когда я спросила, мне сказали, что наверху вертолет подобрал двоих — с переломом и с инфарктом, вот я в конце концов и поехала в больницу разыскивать тебя.

— Погоди,— сказал я, застегивая ремень.— Сейчас все узнаешь.

Когда я кончил, она не произнесла ни слова, сосредоточенно глядя вперед, на шоссе. И лишь через некоторое время, обгоняя маршрутный грузовик, сказала:

— Ничего не понимаю. Мы катаемся наверху на лыжах, и вдруг являются какие–то два типа и норовят столкнуть тебя с обрыва. Почему?

Настал мой черед молчать. Сколько я могу рассказать ей? А ну как она остановит машину и высадит меня, когда услышит, что меня подозревают в двух убийствах и что за мной гоняются разные группировки, которым невтерпеж добраться до исчезнувших миллионов генерала Гонсалеса?