Книга Убийство в Венеции, страница 108 – Ян Мортенсон

— Это в тебе говорят гены, — сказал я, наливая молоко в чай.

— Гены?

— Ты наверняка из рода кочевавших по Швеции в бронзовый век охотников и рыболовов. Они научились делать запасы на зиму. Так что у тебя врожденный беличий инстинкт. Именно поэтому тебе так нравится расставлять баночки по полочкам.

— Это не имеет ничего общего с моими генами, — улыбнулась она. — Просто это получается так вкусно.

Я был с ней согласен. Мармелад был очень вкусный. Не водянистое и желеобразное сладковатое месиво, а плотной консистенции, с естественным фруктовым, слегка горьковатым привкусом и длинными крепкими дольками апельсина. Очень вкусный!

— Расскажи мне, — попросила она, — почему ты думаешь, что Андерса убили?

— Поскольку и полиция, и врачи говорят, что он утонул, мне бы надо поверить им. Но все не так просто. Не хочу вдаваться в детали, но Андерс впутался в историю, которая принесла ему мало пользы.

— Что значит пользы? Ты выражаешься, будто говоришь о канцерогенных веществах в продуктах.

— Не совсем, — улыбнулся я. — Все гораздо серьезнее. Потому что я уверен, что были люди, заинтересованные в том, чтобы он умер. И они использовали шанс здесь, в Банке. И сделали так, чтобы все выглядело как несчастный случай.

— Я ничего этого не знаю, — заметила она, протянув руку за баночкой меда. — К тому же я не знала его так хорошо, как ты. Мы, конечно, учились в одной школе, но он был на много лет старше. А ты знаешь, как все бывает в таком возрасте. Если бы я не играла во время утренней молитвы на органе, то, встретив меня сегодня, ты бы и понятия не имел, кто я такая, не так ли? Мы, по сути дела, впервые встретились, когда он приехал сюда, выкупив Банку. Я была его ближайшей соседкой, и он оставил мне ключи от дома, попросив приглядывать да ним. На случай, если лопнет труба или мальчишки разобьют окно. Он говорил, что чувствует себя спокойно, зная, что я сторожу дом.

— Хорошо понимаю его, — улыбнулся я.

— Ты думаешь, что тот, кто убил его, был на том самом последнем обеде? — спросила она.

— Не знаю. Мог быть и кто-то другой. Я видел человека в машине у кладбища в тот самый день, когда Андерс был убит. И выглядел он, мягко говоря, несколько загадочно.

— А что ты делал на кладбище?

— Там покоятся мои родители.

— Ну, конечно. Какая я глупая. Я иногда приношу на их могилу цветы. Твой папа был моим наставником до конфирмации. Он еще служил, когда я стала кантором.

— Спасибо тебе. К сожалению, я не часто могу приезжать сюда. Надеюсь, что на кладбище следят за могилой. Во всяком случае, я плачу за это.

— Обещаю тебе присматривать за ней.

— Еще раз спасибо. Но ты должна быть осторожной. Может, не на кладбище, но в Бакке. Ты всегда выходишь с ружьем, когда видишь подозрительные машины на дороге?

— Они появляются тут не так часто. Но несколько раз я видела там наверху людей и ходила туда. Но их уже не было. Впрочем, это, наверное, были любопытные местные жители. Андерс не был посредственным человеком, а такая страшная внезапная смерть всегда занимает людей.

— Наверное, так и есть. Но будь осторожна. Никогда не знаешь, что может случиться. Особенно, если ружье не заряжено.

— Я думаю, риск был бы больше, если бы оно было заряжено, — улыбнулась она. — И для меня, и для других. Впрочем, я впервые взяла его с собой в этот вечер. Было так темно и противно. Хотя, если говорить об Андерсе…