Книга Жена неверного ректора Полицейской академии, страница 122 – Матильда Аваланж

Теперь в котелке искрилась, мерцала и переливалась необыкновенно красивая жидкость молочно-розовато-фиолетоватого цвета со вспыхивающими в ней серебряными искорками, здорово напоминающая малиновый мусс со сливками. Да и пахла точно так же.

Самое удивительное, что такой чудесный вид зелье приняло после того, как демонокотики добавили туда некую мутную белесую субстанцию, которую я принесла в прозрачном пузырьке.

— Велели принести что-то от него — вот, пожалуйста, — поморщилась я, немного брезгливо передавая Изумруду флакончик.

— Умница, королева! — обрадовался Изик и плюхнул белёсую гадость в котелок, после чего шипящая там гадость превратилась в малину со сливками. — Все, зелью осталось дойти. К твоим именинам будет готово!

Пока зелье доходило, я сконцентрировалась на бодрящих визитах в поместье Бейлис, где с большим успехом играла перед Жанной Бейлис свою мать Ленору.

Сейчас я сидела перед зеркалом, в котором наблюдала последствия своего последнего визита с кровавой ванной, лениво почесывая за ушками своих фамильяров.

Тяжеленькие демонокотики развалились у меня на коленях, урча от удовольствия, тоже, впрочем, не забывая смотреть на «экран».

В мучениях убийцы своей прошлой королевы они находили особенное удовольствие.

Зеркало показывало плохо, постоянно рябило и не передавало звука — более хорошую связь Фиря настраивать не стал, опасаясь, чтоб нас не обнаружили.

Но даже при таком качестве картинки она все равно весьма радовала сердце.

Убийца моей матери лежала на постели. На лбу у нее был большой компресс, который ей пристроили целители.

Мой отец тоже был там, весьма обеспокоенный состоянием жены.

Но, похоже, графиня не могла никого из них видеть и отвечать на их неудобные вопросы о своем состоянии, потому что очень быстро всех выгнала.

А потом принялась затравленно метаться по своим покоям, переставляя и перевешивая защитные обереги, которые накупила в надежде избавиться от Ночной Гостьи.

Она вся тряслась крупной дрожью, руки ее дрожали, а губы шептали нечто невразумительное…

— Клиентка дозрела, — заметил Рубик, толкая пушистым лобиком мою руку, чтоб погладила.

Заметив это, Изик с Фирей стали делать то же самое.

— Мальчики, мальчики, у меня же не три руки. Сейчас всех поглажу, до всех дойдет очередь.

— Мур-мур-мур, — нетерпеливо замурлыкали демонокотики.

Между тем Жанна залезла в какой-то потайной карман и достала оттуда маленький портрет Леноры, после чего встала перед ним на колени и стала, заламывая руки, что-то говорить.

— Интересно, что?

— Прости меня, Норочка, моя милая подруженька! — прочитал по губам Рубик. — Я, я не хотела, чтоб так вышло… Умоляю, прости меня и вернись обратно на Дорогу Сна, не забирай меня, молю, молю… Ну и в таком духе… Просит прощения у подруги за то, что убила ее и отняла ее ребенка и благословения на жизнь с ее мужем.

Это же надо быть такой циничной эгоистичной мразью?

Симпатичное лицо Жанны сменяли отвратительные гримасы ужаса, оживления, мольбы, и снова ужаса.

— Нет, не дозрела, — жестко проговорила я. — Продолжаем.

— Да ты на нее только посмотри, — демонокотик ткнул лапой в зеркало. — Там уже февраль в глазах, на голове сугробы. Мы же не планировали окончательно сводить ее с ума. Эта тварюга должна осознавать, что с ней произойдет.

— Нет, она слишком мало мучилась. Дожимаем, — сказала я, осторожно переложила котикодемонов на кресло и поднялась.