Книга Жена неверного адмирала, или Шаурма от попаданки, страница 94 – Матильда Аваланж

Она закричала от боли, а капли ее крови алыми шариками поплыли по воде.

На своих попойках отец с друзьями часто забавлялся с пойманными русалками — устраивал кормежку или натравливал друг на друга.

Но сейчас он бросил голодному русалу на растерзание мою мать!

Я закричал и хотел броситься в бассейн, чтобы спасти ее, но почувствовал, что какая-то сила не дает мне это сделать.

Отец начертил руну, и меня отбросило от бортика — предо мной как будто возникла невидимая стена — из-за нее я ничего не мог сделать, мог только с безграничным ужасом наблюдать, как чудовище вцепилось моей матери в руку, а затем уволокло ее на дно.

Вода бассейна медленно окрасилась в красный…

— Ты! — вне себя от ярости и боли, пронзившей меня насквозь, заорал я и бросился на старого адмирала. — Я убью тебя!

Но он с легкостью перехватил меня, и я увидел его безумные глаза совсем близко.

— О нет, Грэм, сынок, этого не будет, — прохрипел он и поднял руку, складывая какую-то руну.

На кончиках его пальцев вспыхнуло черное пламя.

Руна Мрака!

На занятиях в школе рун нам говорили, что это наиболее опасные и страшные руны, применение которых жестко карается законом. Они способны не только кардинально изменить прошлое и будущее, но даже порядок вещей и струны мироздания.

— Я не желаю, чтобы ты стал таким же, как эта падаль. Не жалей об этой предательнице, туда ей и дорога! Ты — мой сын. Я хочу, чтобы ты был похожим на меня. Чтобы все, что есть во мне, жило в тебе, сынок. Смотри, это Печать Воли. Моей воли. Теперь ты станешь совсем, как я.

Начертав руну пламенем мрака, отец занес руку, чтобы заклеймить меня.

Я знал, что такое Печать Воли.

Старый урод хотел передать мне свой характер, свою распутность и жесткость. Он в буквальном смысле хотел, чтобы я стал им!

Каким-то чудом, нечеловеческим для ребенка усилием я выкрутил ему ее и впился зубами в запястье.

Но он успел мазнуть пальцами по моему лицу.

Скулу обожгло резкой, острой болью, которую было просто невозможно вытерпеть.

Не начерченная, но наложенная Руна Мрака разрезала кожу неровной полосой, а отец схватился за свою укушенную руку и повалился на плитку.

Он орал грязные ругательства, проклиная меня на чем свет стоит, но алкоголь сделал свое дело — он даже не мог подняться.

И тут бы мне совершить то, чего я хотел больше всего на свете — подбежать к нему, отволочь к окровавленному бассейну и бросить вслед за мамой…

Но от боли, полученной при неправильном нанесении руны, я почти не соображал.

Дальнейшее я помню смутно.

У меня началась сильнейшая горячка, я корчился в черном пламени Руны Марака.

Я пролежал в этой горячке, когда хоронили маму.

Точнее, то, что от нее осталось. Я пропустил ее похороны.

Отец выдумал какое-то совершенно неправдоподобное объяснение — мол, ночью мама вдруг захотела посмотреть на русала, но случайно поскользнулась и упала к нему в бассейн.

Несчастный случай.

Насчет моего тяжелого состояния он отговорился еще проще — да вот, мальчишка баловался с запрещенными рунами, и поплатился за это.

Целители говорили, что я не выкарабкаюсь.

Сквозь свою болезнь, сквозь страшный жар я чувствовал, что доживаю последние дни.

Комната была объята черным пламенем, и повсюду вокруг меня горели эти проклятые гибельные руны мрака.

Все, чего мне тогда хотелось, чтобы они поглотили меня, и забрали вслед за мамой…