Книга Душа по обмену, страница 173 – Рада Мэй

— Зачем? Ляжешь спать в парадном костюме? — невинно поинтересовалась я.

Его губы дрогнули в намёке на улыбку.

— Тебе бы это тоже не помешало, — хмыкнул Блордрак, видимо, намекая на моё появление в ночной рубашке, и вдруг взял меня за руку, а когда через несколько мгновений отпустил, я почувствовала, что все негативные остаточные явления от ночного путешествия исчезли. Ни тяжести в висках, ни скованности не осталось.

— Спасибо, — я тоже невольно улыбнулась, от души надеясь, что в этот момент за нами никто не шпионит, иначе миссию «Обмани Доргана» можно считать проваленной и невыполнимой.

— Больше не экспериментируй с магией, это опасно, — серьёзно попросил Никей и, не прощаясь, скрылся за воротами.

На террасе у входной двери ожидали результатов наших переговоров Кайя с Санрой.

— Ну что? — спросили они хором.

Пришлось развести руками, изобразив скорбное выражение лица.

— Не знаю, чего он на меня взъелся. Даже слушать не стал.

— А зачем отца хотел видеть? — разочарованно скривилась Кайя.

— Понятия не имею. Говорю же, он ничего мне толком не сказал, только ругался, как обычно, — вздохнула я и с грустным видом поплелась в свою комнату.

Удерживать эту маску было непросто. Несмотря ни на что, мне хотелось улыбаться и надеяться на лучшее. Ведь невозможно всё время только бояться и переживать.

Остаток каникул пролетел быстро. То необычное путешествие во сне повторить не удалось. Но вовсе не благодаря моему благоразумию. Как выяснилось, когда Никей взял меня за руку, убирая неприятные симптомы, он одновременно закрыл антимагические браслеты. Не полностью — на четверть, как прежде, но сделал это без предупреждения, что здорово раздражало. Не люблю, когда решают за меня.

С другой стороны, вряд ли я смогла бы побороть искушение и, наверное, не смотря на предупреждение, снова начала бы экспериментировать с новыми способностями. А учитывая, что это было нечто посерьёзнее осознанных снов, неизвестно чем бы всё закончилось. Пожалуй, он прав. Сначала нужно дождаться, когда браслеты снимут окончательно, чтобы мой дар уже ничто не ограничивало.

И всё же меня очень огорчало отсутствие хоть каких-нибудь результатов. Узнать толком ничего не удалось — слова эйры Майгорс ситуацию нисколько не прояснили, способности толком не успели раскрыться, а мои сны о прошлом не спешили пополняться новыми подробностями.

Поэтому в академии я все силы бросила на учёбу. Если Дорган что-то и знал о наших с Никеем встречах, он ни словом, ни жестом не дал мне этого понять. Жениха не упоминал вообще и, кажется, был искренне рад моему усердию на занятиях. Я больше не притворялась неумёхой. Выкладывалась по полной и добивалась нужного результата, даже когда он значительно усложнял задание, но потом намеренно жаловалась на слабость и упадок сил. В итоге очень довольный моими успехами декан открыл браслеты процентов на семьдесят, и больше не закрывал их на ночь.

С Никеем мы практически не виделись и не общались, тем не менее многие «доброжелатели» считали своими долгом сообщить мне, что видели его в обществе той самой Вэйзы то за обедом, то во время прогулки. И хотя я знала, что всё это лишь притворство, подобные новости не радовали и задевали за живое.

Мне давно хотелось поговорить с женихом. Из головы не шли его слова о пропавшем ребёнке. Он ведь что-то вспомнил, когда я рассказала о видении, возникшем у меня после родов невестки эйры Майгорс. Но мне ничего не сказал, а во время нашей последней встречи, я об этом спросить не успела.