Книга Судьба магии, страница 32 – Бет Рэвис, Сара Рааш

Я киваю. Не могу говорить. Больше не могу. У меня нет ни слов, ни слез. Я опустошена своим признанием и паникой и думаю, что для этого и предназначались ритуалы очищения: развеять мрак, чтобы осталось место только для света.

Отто отстраняет меня от дерева и опускает на землю, на мягкий лесной настил.

Его нежность исчезла. Он будто бы раскрылся, но если моя открытость – это изнеможенное подчинение, он делает это неистово и начинает двигаться, чередуя поцелуи и укусы, пока я не пылаю.

Отто возвращает меня в тело. Под его пальцами во мне остается только вибрация. Под его языком – только мурашки. Под его губами – только кожа.

Он откидывает мои юбки, раздвигает мне бедра, и в этом нет никакого почтения, есть лишь его рот, голодный и требовательный. Моя голова запрокидывается, прижимаясь к подлеску, позвоночник отрывается от земли, пальцы цепляются за растения, за грязь, пока воздух не наполняется запахом новой жизни и зелени.

И вот он здесь, со мной, неистово вжимается в меня, и я знаю, что этим вечером мы оба ощущаем, что что-то изменилось. Это не сонная преданность, не предусмотрительная медлительность, не преклонение перед телом – это быстрота и отчаяние и то, что нужно моей многогранной, разбитой натуре.

Я принадлежу ему, а он – мне, и наши губы, нежные, влажные и припухшие, находят друг друга.

Костер должен был очистить нас, и если это и правда то, что делает огонь, то ночи, проведенные с Отто, должны были превратить меня в хрусталь.

Мое сознание наполняется силой. Маленький луг, который мы нашли, теперь полон растений и трав – чертополоха и крапивы, – которым незачем расти ранней весной, а я чувствую, как остатки дикой магии разливаются по моим венам.

Я позабочусь об этом позже. Если захочу. Пусть это останется напоминанием, пусть будет частичкой волшебства, доказательством.

С чем бы нам ни пришлось столкнуться, – в какой бы крестовый поход Хольда ни втянула нас, придется ли противостоять Совету или менять мир, – единственное, что я знаю наверняка, это то, что в конце концов, когда останемся только мы с Отто, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он выжил.

Спать на лугу под звездами должно быть неудобно. Но, видит Бог, нам приходилось спать в условиях и куда более жестких, когда мы бежали из Трира. Здесь же спокойно, и цветы, которые выросли вокруг благодаря магии Фрици, окружают нас нежными ароматами и лепестками.

Я просыпаюсь, когда близится рассвет, над горами поднимается солнце, яркое, огненно-красное. Я не двигаюсь. Фрици дремлет в моих объятиях и в моей тунике, но скоро она начинает шевелиться и с наслаждением потягивается.

– Не помню, когда в последний раз так хорошо спала, – произносит она, не открывая глаз. Утыкается носом мне в грудь. Я обнимаю ее крепче, и она шепчет: – Мое.

– Твое? – озадаченно переспрашиваю я.

– Это местечко. Вот тут. Местечко у тебя на груди. Оно было создано, чтобы я могла класть на него голову. Оно мое.

– Твое, – подтверждаю, целуя ее в макушку. – Доброе утро, моя hexe^[9].

Вдалеке я слышу звук горна, низкий и мелодичный, но настойчивый.

– Нам пора идти, – говорю я, не двигаясь с места.

– Они все равно не смогут провести связующую церемонию без нас.

Лошадиные копыта – медленно и размеренно – начинают стучать где-то рядом с нами, и у нас с Фрици остается лишь несколько минут, чтобы успеть привести себя в порядок, прежде чем Скоксе выйдет из Черного Леса. Лошадь вдыхает аромат травы. На ее спине без седла устроилась Лизель, ее кудряшки идеально уложены, а плащ развевается за спиной.