Книга Наследник богов, страница 11 – Нира Страусс

Странно. Такого Найла еще никогда не видела. Хотя опыт у нее был богатый: усехов она перевидала столько, что могла с одного беглого взгляда определить подлинность и материал.

Однако, если не считать ожерелья, самым фееричным украшением статуи был, конечно…

Гусь на голове.

Найла огляделась – просто так, на всякий случай. Ну да, Чафу тут как тут, кто бы сомневался, топчется у ее ног и с живым интересом рассматривает статую.

– Гляди, твой предок! – Найла указала на позолоченного гуся с лоснящейся красной грудкой, восседающего на макушке неподвижного божества. Она могла бы поспорить, что такого окраса у гусей не было никогда, даже у нильских, но ведь и статую вряд ли ваяли с пятиметрового зеленокожего человека… – Раньше вы были красивее. Почему вы так подурнели?

Чафу в ответ лишь всплеснул крыльями и потряс головой.

– Да нет, понятно, что его приукрасили ради такого случая… – Вздохнув, Найла подошла поближе к статуе и дотянулась кончиками пальцев до зеленого колена. Материал холодный, но очень гладкий. И твердый, гораздо тверже стали. – Не знала бы, что это невозможно, решила бы, что нефрит.

Найла облизала пересохшие губы, раздумывая, имеет ли смысл быстренько сбегать к себе за чемоданчиком и взять пробу, но вовремя вспомнила, что ее может увидеть отец и сделать самые неподходящие выводы. Она прекрасно знала, что решение перевестись в конце концов на отделение реставрации и консервации отец воспринял как личную победу. А ведь Найла всерьез собиралась свернуть с уготованного ей пути – исключительно папе назло… Однако трех недель на нутрициологии ей хватило выше крыши, и она сдалась. Это не ее. Ее род, сама кровь, текущая в ее венах, не позволяли заняться ничем иным, кроме изучения истории и древностей.

Одно дело – вырваться из длинных, протянувшихся сквозь столетия, цепких рук Беков, и совсем другое – рушить свою жизнь из глупого упрямства, лишь бы досадить отцу.

Поэтому Найла огромным усилием воли подавила желание исследовать пигменты и резьбу под портативным микроскопом и ограничилась поверхностной визуальной оценкой. Которую мог бы выполнить и двухлетний ребенок.

– Состояние окраски вполне приличное… На конечностях износ практически отсутствует… – Найла обошла статую кругом, осматривая докуда хватает глаз. Хватало, по правде говоря, только до бедер. – Ни за что не поверю, что халтурщик Муси доставил тебя в целости и сохранности…

Обхватив рукой позолоченный жезл, который держал бог, Найла запрокинула голову насколько могла. В безоблачном небе сияла полная луна, и в ее свете точеное лицо божества различалось во всех подробностях: высокие скулы, прямой нос, в котором даже ноздри не поленились вырезать, безупречная черная подводка на глазах (аж завидно, у Найлы так четко никогда не получалось), жесткий квадратный подбородок и напряженные жилы на шее… Даже наполовину скрытые ожерельем, они все равно угадывались под ним, вспухая темными валами, – хотя, может, это просто игра света на складках материала.

– Папе не говори, но ты и вправду прекрасен, – прошептала Найла. – И тебя бы в музей под охрану, чтобы ты стоял там в холе и неге, а не здесь под открытым небом, брошенный на произвол стихий.

Найла как никто знала, что отец никогда не подвергал риску ни одну из хранившихся у него ценностей. Ни малейшему. Собственно, именно он посвящал ее в тайны мастерства – показывал, как обращаться с реликвиями, как их брать, не забывая надевать защитные перчатки, а главное, всегда помнить, что задача Беков – оберегать наследие от пагубного стороннего воздействия.