Книга Наследник богов, страница 17 – Нира Страусс

Нет у него ни капли времени приспосабливаться ко всем этим нововведениям, которые он вокруг себя наблюдает. Хотя теперь стало чуть понятнее, на что жаловались другие боги последние тысячелетия. Совершенно очевидно, что мир смертных разительно изменился с тех пор, как он наведывался на эту землю – его землю! – последний раз.

Он – творец всего сущего, стало быть, все, чего касается нога человека, – это плоды его, Геба, трудов, сотворенные им и благодаря ему. До недавнего времени (по его собственным меркам, конечно) он присутствовал в жизни людей постоянно. Ему поклонялись, к нему обращались со всевозможными мольбами, его то и дело призывали – и он этому не препятствовал. Какие-то мольбы, разумеется, были важнее других, и он на них охотно откликался.

Потом он удалился в Дуат, откуда уже невозможно было наблюдать за происходящим на земле смертных. Цветущие цивилизации менялись, все дальше и дальше отходя от поклонения богам. Династии фараонов пресеклись, тысячи тайн и сокровищ лежали погребенными под песками пустыни, а города, выросшие на этих песках после, были Гебу незнакомы.

Все это время он занимался одним очень немаловажным делом – охранял врата Дуата.

И это единственное свое дело он с треском провалил.

При одном воспоминании о сухой усмешке, с которой Сет – бог пустыни и войны – слушал его рассказ о случившемся, у Геба начинали чесаться кулаки. У него, Геба, всегда чуждого насилию.

– Никогда не понимал, почему на это место так долго не находилось охотников, – потешался Сет. С головы до пят облаченный в свое обожаемое золото, он вальяжно развалился на крытом дорогими тканями диване. Высокие узкие окна за его спиной распахивались наружу – на балкон, с которого, впрочем, никакого вида не открывалось. Зал совета эннеады^[3]располагался нигде – ни там, ни тут, ни на земле, ни на небесах, – это мнимое пространство заимствовали у мыслимого мироздания лишь для того, чтобы девятерым богам-творцам было где собираться. – Казалось бы, работенка не бей лежачего, сиди себе присматривай за вратами, пропускающими только души. Но ты даже такое плевое дело запорол?

Издевки одна за другой уносились эхом под высокие своды зала. Остальным явившимся на совет богам было не до смеха – только Сета вечно забавляло то, от чего у остальных волосы вставали дыбом, – но лица их говорили, что по существу они его мнение разделяют.

– Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать Геба, – наконец прервал Сета мягкий, но властный голос Исиды, богини мудрости. Она стояла под руку со своим мужем Осирисом, хотя опора ей на самом деле не требовалась. Божественная чета в одинаковых белых одеяниях выглядела величественно, однако в огромных фиалковых глазах богини читалось замешательство. – А для того, чтобы выяснить замыслы Сехмет. И придумать, как помочь Ра.

– Цепи, которыми он скован, для нас неприкосновенны, – объяснил Геб. Даже теперь, спустя несколько часов, он отчетливо помнил то жуткое ощущение, овладевшее им, когда он попытался освободить Ра. – Не знаю, из чего они сделаны. Во всяком случае, не давая Ра освободиться самостоятельно, они лишают силы и того, кто к нему приближается.

– Чем больше я об этом думаю, тем труднее мне поверить в случившееся, – с выражением глубокой озабоченности проговорила Нут, богиня небес, сестра-близнец Геба. – Сехмет обожает Ра. Она не отходила от него все последние тысячелетия, служила ему верой и правдой…