Книга Наследник богов, страница 84 – Нира Страусс

– Ну конечно. – Найла закатила глаза. – Как я могла забыть, ты же у нас Робин Гуд, благородная душа.

– Ты серьезно хочешь, чтобы я тебя куда-то доставил? – рявкнул Муси.

– Серьезно. – Найла потрясла перед ним мешочком с изумрудами. Услышав легкий перезвон, человечек мгновенно оторвался от своего занятия. – И ты это сделаешь с превеликим удовольствием.

Выпрямившись так резко, будто кто-то хлопнул его по спине, Муси протянул руку за мешочком. Он сунул туда нос, потянул воздух, а потом расхохотался на всю пристань:

– Ты всегда нравилась мне больше, чем твой отец!

Этого Геб и боялся. Когда малышка ур-мау простерла руку в направлении Нила, он уже знал, что произойдет. С чем ему придется столкнуться. Признаваться в этом Найле или девочке показалось бессмысленным, ведь, в конце концов, Мере права. Воды Нила полностью очистят их от последствий соприкосновения с Чери-бенутом, и больше к ним никакая незваная тварь не прицепится.

Поэтому признавайся, не признавайся – это ничего не изменит.

А дело все в том, что за тысячелетия своего существования он ни разу не выходил на берег реки, озера, моря или океана. Он всегда восхищался Нилом – равно как и богом Хапи, который его создал, – и всем, что эта река значит для египетской цивилизации. Издалека. На почтительном расстоянии. И даже наведываясь к своему другу в гемиспеос, старался держаться подальше от всяких там заводей.

Он бог-творец земной тверди – всех этих коричневых, зеленых, серых, черно-белых земных просторов, что раскинулись вокруг покуда хватает глаз. Вода – не его стихия. Всякие там змеящиеся рукава рек, безбрежность морей, бездонность океанов (где, если на то пошло, даже Апоп может скрыться так, что его вовек не найдут). Подобных мест на земле смертных он всегда сторонился – хотя и без всякой веской причины. Просто у него никогда не было в них надобности. Так он устроен, ему претит это жидкое и текучее, и никто еще никогда не требовал у него объяснений почему.

И только теперь, в XXI веке по человеческому счету, Геб убедился, что избегал водоемов не зря. Всему на свете есть причина. Видимо, подсознанию хватало сообразительности не подпускать его к воде тысячелетиями.

– Что же ты мне не сказал? – прошептала Найла, вернувшись в тесную каюту, которую отвел им этот самый Муси. Она, правда, больше напоминала кладовку, заваленную канатами, веревками, деревянными ящиками и металлическими сосудами. – Я бы добыла тебе волшебных таблеток до отплытия.

Распластавшись на койке с прикорнувшим под боком расулом, Геб не отрывал взгляда от крошечного иллюминатора, за которым виднелся Нил. К счастью, за водной гладью просматривалась и успокаивающая полоска пустыни. Такой шершавой, песчаной, сухой и недвижной. На Египет уже опустилась ночь, и усыпанное звездами черное небо завораживало.

Им с Найлой повезло гораздо больше, чем Мере и Умай, которых разместили палубой ниже – там в иллюминаторе плескалась одна вода. Суденышко Муси скрывало в себе недоступные беглому взгляду глубины, ставшие для них всех полной неожиданностью. «Строило из себя подводную лодку», как выразилась Найла.

– О чем не сказал? – выдавливать из себя слова стоило невероятных усилий. От этого в голове начинало бурлить, будто там клокотал кипящий котел.

Найла со смехом шагнула ближе.