Книга Влюбленные Романовы, страница 50 – Анна Пейчева

Ксении исполнилось 19 лет, когда возмужавший, загорелый Сандро вернулся из кругосветного плавания. И он был очарован ее «дивными глазами, изяществом, добротой и скромностью». Он осмелился попросить руки великой княжны у государя – и получил благословение. Свадьба состоялась в Петергофском Большом дворце. Невеста была одета в тяжелое серебряное платье и изящное пальто, отделанное горностаем. Какой контраст с воздушным кимоно его японской жены!

Впрочем, о беззаботной гейше Сандро почти не вспоминал. Они с Ксенией были счастливы в браке, вместе ездили в заграничные путешествия, обустраивали любимое крымское поместье, растили семерых детей.

В 1919-м году всей семье удалось эмигрировать в Европу. Но их отношения уже дали трещину. Ксения лишилась не только родины, но и мужа. Великий князь завел роман на стороне.

Ксения с детьми жила сначала в Дании, потом в Англии. Сандро остался во Франции. Они не виделись и не общались, но она по-прежнему любила его. И завещала похоронить себя рядом с мужем – на Рокбрюнском кладбище в Ницце. Так закончились эти долгих 40 лет разлуки Ксении и Сандро…

Разумеется, Александр Грин знал историю любви великой княжны – он был ее современником. Поэтому вполне вероятно, что, сочиняя самую романтичную повесть XX века, писатель вдохновлялся биографией Ксении Александровны Романовой.

Ольга никогда не была красивой, да и характером пошла в медлительного, тяжеловесного отца – императора Александра III. Великая княжна так и жила в тени своей эффектной матери и уже оставила надежды на личное счастье… Как вдруг свершилась революция. 1917 год принёс Ольге не только боль и страдания – но и собственную семью, о которой она всегда мечтала.

Папина дочка

Ольга была самой младшей дочерью Александра III, папиной любимицей. По утрам она забиралась под рабочий стол Александра Александровича и тихонько сидела там, прижавшись к овчарке Камчатке. Иногда отец разрешал Ольге ставить на конверты Императорскую печать – тяжеленную, из золота и хрусталя. А когда у царя было хорошее настроение, он отпирал особый ящичек и показывал дочери свои «сокровища» – коллекцию миниатюрных животных из фарфора и стекла.

«Отец был для меня всем, – рассказывала Ольга своему биографу Йену Ворресу. – Однажды Папа показал мне очень старый альбом с восхитительными рисунками, изображающими придуманный им город под названием Мопсополь, в котором живут Мопсы. У жителей города были лица, похоже на морды мопсов. Показал он мне тайком, и я была в восторге от того, что отец поделился со мной секретами своего детства».

А что же великолепная Мария Фёдоровна, которую боготворили все сыновья и старшая дочь Ксения? Ольга признавалась, что их с матерью разделяла пропасть: «Приходя к ней, я всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Я изо всех сил старалась вести себя, как следует. Никак не могла заставить себя говорить с Мама естественно. Она страшно боялась, что кто-то может перейти границы этикета и благопристойности».

Тайна великой княгини

Мария Фёдоровна распоряжалась покорной дочерью по собственному усмотрению. Ольга стала неприметной компаньонкой матери. На сером фоне великой княжны императрица – бойкая, весёлая, одетая по последнему слову парижской моды, – блистала еще ярче. Чтобы не потерять 19-летнюю дочь из виду, Мария Фёдоровна выдала ее замуж за равнодушного принца Петра Ольденбургского, которому от Ольги был нужен только ее статус и более ничего. Молодожёны, хоть и жили под одной крышей, почти не виделись и не общались друг с другом. Как говорила Ольга, «если бы я вздумала рассказать Петру о своем сердце, истосковавшемся по любви и нежности, он счел бы меня сумасшедшей».