Книга Зов призрачных сердец, страница 56 – Татьяна Ма

Князь Левон Хворостин, муж доблестный и гордый, правил северным княжеством в покое и богатстве. Земли его простирались от лесов густых до берегов болотных, полных таинственного мрака и звуков, от которых холод подступал к сердцу. Во владениях этих Левон славился как охотник лихой и правитель справедливый. Однако счастье семейное обернулось для князя наваждением. Его супруга, княгиня Софья, женщина красоты редчайшей, подобной которой трудно было сыскать в целом княжестве, таила под своим нежным взором душу коварную.

Поначалу князь с княгинею жили ладно. Князь на охоту ездил, медведей бил, а княгиня Софья в тереме пряла да песни пела. Дитя прижили. Да только скучно стало княгине в высоких палатах. И приметила она молодого дружинника, что звался Ратмиром. Чернявый, глаза горят, борода колечками.

Стали они тайком встречаться – то в саду за яблонями, то в баньке на отшибе. Люди шептались, да князю не докладывали: боялись его гнева.

Но правда, как шило в мешке, все равно вылезла. Подметил старый псарь Кузьма, как княгиня ночью к конюшне крадется. Доложил князю.

Сначала князь не принял к сердцу сей слух: «Не смей чернить имя княгини предо мною!» – прогремел Левон, так что стены задрожали. Но семя сомнения все же разрослось: мрак лег на сердце, а мысли князя с каждым рассветом становилися все чернее да чернее. Чтобы развеять или подтвердить горесть своих подозрений, Левон задумал неладное. Князь велел устроить охоту, а сам вернулся в княжеские палаты в тиши ночной. И застал все так, как гласил недобрый слух.

Велел он слугам молчать, а сам затаился. Ходил несколько дней смурной да молчаливый. Княгиня, говорят, к нему ластилась, все пыталась выведать, что у князя на душе, да только Левон ни слова не проронил.

Как-то наутро князь Левон встал радостный и объявил большой пир в лесу, притворив свой гнев щедростью. Он позвал свою жену, облекая лицо свое улыбкой дружелюбной, будто ничего не ведал. Лишь немногие слуги в его глазах уловили недоброе. «Возьмем псарей, охотников, наших лучших породистых хортов. Ты, Софья, надень самое красивое платье – устроим охоту в честь теплого дня!» – молвил он, и Софья, хоть тревога кольнула сердце ее, согласилась.

На следующее утро выехали на охоту. Князь в сияющих доспехах, с дружинниками мрачными, среди которых и любезник княгини был. Софья скакала подле князя и все смеялась, не ведая, что это ее последняя дорога. Дремучий лес окружал их, набрасывался на плечи ветвями изогнутыми, но князь велел ехать дальше, к болотам, над которыми даже птицы не кружили. Когда копыта зверей заспотыкались в вязкой земле, князь вдруг дал знак.

«Теперь начинается настоящая охота!» – суров и холоден, крикнул он. И вдруг его дружина разом натянула тетивы луков. Лица охотников стали жутки, как маски, а псари пустили собак, которые рванулись к Софье и ее полюбовнику. Ратмир бросился выхватить клинок, но князь лишь усмехнулся. «Нет нужды в мечах, изменник. Ступайте, бегите, сколько хватит вам сил! – грянул Левон, и звук его голоса прокатился эхом по мрачным просторам. – Сбежите, сокроетесь – значит, на то воля Божья. Не стану искать, а нет – так нет», – зло рассмеялся он, блестя бешеным глазом.

Софья и любезник ее поверили, пустили лошадей в галоп, в обход болотам. Только где ж их обойдешь! За Белым болотом сразу Черное начинается – вот где людская погибель-то!