Онлайн книга «Ваш милый думает о вас»
|
На первый раз Люцина сообщила, что служка Яцек был ближайшим сподвижником Петра Высоцкого – преподавателя строевой подготовки школы подпрапорщиков и лидера варшавского мятежа, – а потому революционеры, теперь крепко державшие власть в руках, поклялись, что перевернут город, но отыщут убийцу. При всей доброте своей пан Аскеназа не намерен более рисковать и держать у себя разыскиваемую полицией особу, к тому же русскую, хладнокровно лишившую жизни своего любовника, поляка-патриота. – Он мне не любовник! – с отвращением вскричала Юлия. – Он хотел изнасиловать меня! Голос ее оборвался рыданием, но лицо мадам Люцины выразило искреннее недоумение и даже ужас: – Всего-навсего?! И за это… за такую малость лишить человека жизни?! У Юлии началась истерика – и Люцина удалилась, сочтя, что на сегодня довольно. Явившись назавтра, мадам с удовлетворением отметила на лице больной следы слез и страха, после чего небрежно бросила на постель пачку бумажек, испещренных цифрами. Повертев то одну, то другую, Юлия наконец-то поняла, что это счета – и суммы на каждом стояли немаленькие. Люцина плотоядно улыбнулась: – Вижу, ты все поняла, дитя мое! Да, это суммы, которые ты должна пану Аскеназе. За лекарства, за визиты пана доктора, за уход, за питание, за постель, за сиделку. За все. Не стану называть цифры – они таковы, что и здорового с ног собьют, а ты еще слаба! Скажи, Юлька, что будем делать? – Я верну! – горячо вскричала Юлия. – Я вам все верну! – М-да? – холодно воззрилась на нее мадам. – И каким же это образом? – Мне нужно добраться до своих, найти родителей. Они богаты! Они вам все вернут! – Если они живы, – уточнила Люцина. – Если захотят отплатить добром за добро «презренным полячишкам». И если вообще когда-нибудь кацапы войдут в Варшаву, чего бог не допустит! Нет, не допустит! – Она всей ладонью перекрестилась размашистым католическим крестом с такой уверенностью, как будто бог только что пообещал ей это. – Слишком много «если»! А если хоть одно из них не сбудется?! Пан Шимон не уполномочил меня рисковать! – Что же делать? – убито шепнула Юлия, воспитанная в понятии, что залезть в долги – это самое ужасное, что может сделать русский дворянин. Боже мой, как презирали отец с матерью тех, кто не платил по счетам лавочников, портных, владельцев конюшен, кто не отдавал карточные проигрыши, закладывал имения, снова и снова влезая в невозвратимые долги! «Продай все с себя, – не раз говорил отец, – но чужое верни!» А что могла продать Юлия, если даже сорочка на ней была чужая? – Что же мне делать? – Да ничего особенного, – хмыкнула мадам Люцина. – Всего лишь заработать эти гроши да злотые! Юлия растерянно моргнула. Работница из нее была, конечно, аховая, но все же благодаря старой Богуславе она выросла не вовсе белоручкой, а посуду мыть или пол скрести, надо полагать, – премудрость не столь уж хитрая. Что позору ни в каком труде нет, Юлия с малолетства усвоила, а потому она, облегченно вздохнув, сказала: – Я на любую работу готова! Мадам Люцина с трудом изобразила довольную улыбку. – Ты женщина? – спросила напрямик, но Юлии почудилось, будто она ослышалась: – Что?! Разве я похожа на мужчину? – Дура! – беззлобно ругнулась мадам. – Мужичка! Я имею в виду, ты уже с кем-нибудь… Тут она употребила глагол столь прямой и грубый, что в памяти Юлии вмиг возник Яцек, и судорога отвращения прошла по ее лицу. |