Онлайн книга «Ваш милый думает о вас»
|
– Да нет, быть того не может! – пробормотала вконец потрясенная Юлия. – Так не бывает! За что?! Вспомнились высокопарные тосты за воскресший дух старого польского рыцарства, за свободу Речи Посполитой, за польский гонор, за волю и разгул его. «Какая еще свобода?! – в ужасе подумала Юлия. – Вот она – ваша свобода! Вот воля вашей гордыни и этого несусветного гонора! Разве вам свобода не губительна? Не нужны ли всякому из вас, равно пану и холопу, кнут и острастка?!» – Ох, ох… – раздался жалобный голос рядом, и, покосившись, Юлия увидела какую-то женщину с залитым слезами лицом, которая, горестно подпершись, смотрела во двор. Юлия вглядывалась какое-то время, прежде чем узнала пани Жалекачскую. Вот теперь никто не дал бы пани Катажине менее лет, чем ей было в действительности. Скорее она походила сейчас на собственную мать, а то и бабушку, и ухищрения искусства красоты, местами обновленные, а местами остававшиеся со вчерашнего дня, ничуть не помогали, ибо штукатурка кое-где потрескалась, кое-где обвалилась, а кое-где была размыта потоками слез. И все-таки, несмотря на смехотворную маску, сейчас дракониха показалась Юлии куда проще и приятнее, ибо ничто не скрывало в ней человечности, а глаза полны были искреннего горя. Она беспрестанно крестилась, перебирая четки, и с губ ее, попеременно с жалостными стонами, слетали слова мольбы за пана Вацлава, такого молодого, такого удалого, такого красивого да пригожего… ах, Пресвятая Дева, такого стройного и обворожительного! «Да она же в него влюблена! – вдруг догадалась Юлия. – Она не просто жалеет его и не просто хочет: она влюбилась в него с первого взгляда!» В это мгновение пани Катажина обернулась к Юлии и обратила на нее полные муки глаза. – Да чтоб тебе ни дна ни покрышки! Чтоб тебя похоронили на росстанях! – простонала она. – Черт ли принес тебя к нам! Да попадись мне тот проклятый Фелюс, я ему все очи повыдеру! Кабы не привез он тебя сюда, ничего б и не было! – Она резко мотнула головой, указывая во двор. – Через тебя такой… ах, такой… гибнет! Она захлебнулась рыданиями, и это дало Юлии мгновенную передышку. Впрочем, и самого мгновения достало, чтобы придумать, как можно спасти Ржевусского и обратить ярость пани Жалекачской ему во спасение! Да и себе, если на то пошло! У нее всегда слезы были близко, а уж теперь, когда всю ее так и трясло от страха, не стоило ни малейшего труда заставить их хлынуть по лицу с той же обильностью, как у пани Катажины. – Да как у вас только язык поворачивается меня винить?! – прорыдала Юлия. – Да он хотел меня избить, когда я сказала, что краше вас! Пани Катажина открыла и закрыла рот; глаза ее в морщинистых веках, лишенные ресниц, изумленно выкатились. Плохо пришлось бы Юлии, если бы сия высокородная дама стояла поблизости от зеркала! Но, на счастье, ничего подобного рядом не оказалось, а когда последний раз гляделась в волшебное стекло пани Катажина – неведомо. Да и какая разница?! Все равно она видела не себя нынешнюю, а очаровательную резвушку с гладким, словно ягодка, личиком и свежими прелестями, сводившими с ума всех панов без разбору, какой она была, возможно, лет двадцать, а то и тридцать назад! – Ты краше меня? Ну, знаешь… – пани высокомерно повела плечами. – Об этом должны судить мужчины. Им виднее! |