Книга Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы, страница 12 – Мария Захарова

Столько слов за раз Сарин от него еще не слышал. И это о многом говорило, в том числе о крайней степени нетерпения мужчины, но пожилой человек, погруженный в горестные думы о невезении, настигшем его, оставил тираду своего спутника без внимания, и это стало роковой ошибкой, позволившей кольцу судьбы сомкнуться.

— Сарин! — не получив ответа, Лутарг чуть повысил голос, вновь заставив троицу посмотреть на них.

— Идем, Лу. Спешить надо, — старик поднялся, ожидая, что молодой человек последует его примеру, но Тарген остался сидеть, только руки скрестил на груди.

— Хозяйка! — разнесся его оклик по комнате. — А покрепче у тебя имеется?

Что ж ты воду нам принесла?!

— Тарген! — возмутился пожилой человек.

— Я никуда не иду, — отрезал Лутарг.

— Но…

— Либо ты говоришь, либо идешь один.

— Лу, мы должны…

— Ты все слышал, — в очередной раз перебил своего спутника мужчина.

Сарин повздыхал и занял прежнее место, поняв, что в таком настроении с Лутаргом спорить бесполезно.

Он не раз наблюдал, как каменел подбородок молодого человека, как кривились уголки губ, когда кто-то пытался настоять на своем, вопреки его желанию. Ничем путным это не заканчивалось. Если Лу чего-то не хотел, сдвинуть его с места было невозможно. Вот как сейчас.

— Говори, — приказал Тарген, когда старик присел на скамью.

— Что ты хочешь знать?

— Кого они боятся? — ответил мужчина, вновь ощутив запах страха, исходящий от приближающейся хозяйки.

— Пиво? — спросила женщина, держа в руках две кружки.

— Сойдет, — Лутарг растянул губы в улыбке, больше походящей на гримасу.

Женщина только головой покачала и, захватив с собой грязную посуду, поспешила уйти.

— Говори, — еще раз повторил Лутарг.

* * *

Таирия осторожно коснулась лба лежащей в постели женщины и легонько погладила, практически не дотрагиваясь. Ее воскоподобная на вид кожа была холодна, как лед, и девушке казалось, что она может растаять от прикосновения.

— Прости меня, — смаргивая слезы, прошептала Таирия, ища малейший признак того, что ее услышали — дрогнувшие веки, участившееся дыхание, хоть что-нибудь, но не видела. — Это я виновата. Если бы я послушалась тебя тогда, он бы не стал…

Договорить она не смогла, мешали рыдания, рвущиеся из глубины души.

Опустившись на колени рядом с кроватью, девушка спрятала лицо в складках покрывала, возвращаясь в воспоминаниях в тот день, который лишил ее названной матери.

Тогда Таирия в очередной раз спрашивала у тетки, отчего отец держит ее взаперти, запрещая покидать переделы дворца.

Это была запретная тема, о которой в замке вейнгара вспоминали редко, и чаще всего только про себя. Отношения правителя Тэлы и его сводной сестры касались только их двоих, все приближенные знали об этом и предпочитали делать вид, что ничего странного не происходит, а возможно привыкли за столько лет.

Если и остался кто-то, кому была доподлинно известна причина разногласий, то помалкивал, предпочитая сохранить свое положение, чем лезть в семейные дела вейнгара.

Даже несмотря на то, что нынешний вейнгар любил свою младшую дочь и безгранично баловал, всякий раз, стоило той завести разговор о его сестре, мрачнел и отказывался говорить.

В тот день Таирия хотела пойти на ярмарку, раскинувшуюся возле дворцовых стен, и уговаривала тетку отправиться с ней, но та как обычно отвечала, что не может.