Книга Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы, страница 136 – Мария Захарова

— Все из-за него! — рыкнул вейнгар, саданув кулаком по столешнице.

Он чуял проклятье, лежащее на нем, сгибался под его тяжестью, не имея сил сбросить груз ответственности, с каждым днем все больше погрязая в мутные воды раскаяния. Матерн гнулся под чувством вины, сочувствующим взглядом сестры довлеющим над ним. Ее словами, обращенными к кормилице — "он раскается".

Они прожигали дыру в его груди, ежесекундно увеличивая зияющую рану. Острием ядовитого клинка свербели внутри, лишая уверенности в собственных силах и правоте.

— Это должен быть я. Только я, — напомнил себе мужчина, но облегчение ускользало, просачиваясь сквозь растопыренные пальцы неуверенности. — Это мое место! — вскричал вейнгар, обманывая тени, рожденные языками пламени. — Я правитель по праву!

— Господин?

Свеча на столе погасла, с шипением выпустив извивающуюся струю черного дыма. Матерн с раздражением выдохнул:

— Что, Арунг?

Час был довольно поздний, и вейнгар не ожидал, что его потревожат.

— Гвардеец из сопровождения прибыл, — пролепетал слуга, испуганный гневным тоном правителя.

— Какого сопровождения?

— Кортежа вашей дочери в Эргастению, — выдохнул Арунг, мечтая провалиться в царство Аргерда, лишь бы не встречаться с недовольством вейнгара.

— Пускай, — рявкнул Матерн, которого накрыло волной нехорошего предчувствия.

— Слушаюсь, господин.

Слуга распахнул дверь, пропуская в личный кабинет вейнгара взмыленного от долгой скачки охранника. Поклонившись в пояс, мужчина, чеканя шаг, подошел к столу и протянул Матерну письмо. Печать советника блеснула в свете каминного пламени.

— Свободны, — приказал вейнгар, вырывая послание.

Прежде, чем закрылась дверь, восковой кружок разлетелся на части, а веревочный жгут, опоясывающий письмо, свалился к ногам тэланского правителя. Он погрузился в чтение.

— Не может быть! Она не могла… — выдохнул Матерн, когда последний, витиеватый завиток, украшающий подпись советника, оборвал неожиданно-неприятную весть. В глазах вейнгара вспыхнул стальной блеск ярости.

Таирия пропала! Сбежала, пренебрегши волею отца! Проигнорировала его указания! Это недопустимо. Невозможно! Но подтверждение лежало перед мужчиной, выведенное красивым почерком советника.

Матерна затянуло в пучину бешенства, моментально поглотившего единичные капли раскаяния.

— Это все она! — вскричал вейнгар, сметая со стола переписку, перья, чернильницу — все, что подернулось под руку.

Сорвавшись с места, он бросился к той, кого винил во всех своих бедах. Имя сестры пылало на языке. Оно горело в нем, кривя очертания губ, но так и не сорвалось с них, словно не могло быть озвучено.

— Ты! Все ты! Одна ты! — прошипел Матерн, без стука ворвавшись в покои Лурасы.

Она готовилась ко сну и встретила брата тонкой, полупрозрачной сорочкой и серебром распущенных волос.

— Будь добр, выйди. Я оденусь, — лишенным эмоций голосом велела она, отворачиваясь, будто не слышала обвинений, брошенных им в лицо.

И только пылающий взгляд старой кормилицы окатил его волной презрения. Жгучей волной, каковой бывает лишь искреннее, неприкрытое осуждение близкого.

Под этим взглядом Матерн ощутил себя вывалявшимся в грязи и, спасая остатки достоинства, поспешно покинул комнату. Желание высказаться утонуло в ясных глазах Гарьи и бездушие сестринского голоса. Его место заняло стремление спрятаться и зализать раны.