Книга Черта: прогулка по грани, страница 119 – Мария Захарова

— Ага, только их на это не уговоришь, — согласился Денис, и оба мужчины протяжно вздохнули. — Сегодня что?

— Оставшиеся приглашения развести, забрать из салона какие-то причиндалы для платья и… еще бог знает что, — Надаров неопределенно махнул рукой. Весь список грандиозных планов своей невесты он был упомнить не в состоянии.

— У-у-у…

Сочувствие друга настроение также не поднимало. Мужчине однозначно требовался временный передых и желательно подальше от всей этой предсвадебной кутерьмы.

Взглянув на часы, Руслан с видом обреченного на смерть, отложил ручку и захлопнул дело. До встречи с суженой осталось полчала, а еще предстояло добраться до места. Он и так затянул свое пребывание на рабочем месте. Она не обрадуется.

— Пора, — сказал он Шапашникову, поднимаясь.

— Удачи, — это пожелание вызвал у Надарова легкую улыбку.

— Ага, лишней не бывает, — отозвался он, направляясь к двери, когда тишину комнаты прорезал звонок телефонного аппарата, стоящего на его столе. Руслан повернул обратно. — Да, это я, — почти с облегчением ответил он на вопрос звонящего.

На протяжении всего разговора Шапашников с любопытством наблюдал за сменой выражений на лице сослуживца. Череда перемен завершилась радостным нетерпением, насколько мог судить мужчина. Он даже порадовался за товарища, больно уж тот понурый ходил с неделю, а то и больше.

— Что там? — спросил Денис, когда бардовая трубка приземлилась на положенное место.

— Сонтик. Во Введенский надо смотаться. Бумаги настоятелю отвезти. Икону решено в дар Церкви.

— Ого, в музей же хотели.

— Хотели, да перехотели, — выдал Руслан на радостях. Сбылась мечта идиота — слинять на денек под благовидным предлогом.

— Поедешь?

— А как же! Завтра утречком в путь, — предположил Надаров, но глянув на часы, поправился. — Сегодня в ночь.

Когда мужчина закрывал за собой дверь кабинета, позади него раздавался заливистый хохот Шапашникова. Руслан искренне улыбнулся и, не глядя, нажал на сотовом единицу. Быстрый вызов полетел к Наталье, чтобы известить об изменившихся планах жениха.

* * *

Где-то возле сердца свербело. Противное чувство, к которому Вадома почти привыкла. Почти, но не совсем. Оно преследовало ее уже второй год, подталкивая к чему-то, о чем девушка, как не старалась, вспомнить не могла.

После той злополучной аварии — второй в ее жизни, воспоминания как-то поредели. Вадома, естественно, не помнила, что именно забыла, но знала и чувствовала, что чего-то не хватает.

Найти тех, кто сможет рассказать о забытом, не удалось. Названный брат, в тот день находившийся за рулем автомобиля, покалечился столь сильно, что пребывал в худшем состоянии, чем она сама. И также, недосчитался нескольких дней из собственного бытия. Что уж говорить про нее. Мама, которую Вадома схоронила три недели назад, просто напросто не могла ей ни о чем рассказать.

Узнав, что дочь разбилась на машине, Надья заработала инсульт, а его следствием стал паралич. Старая цыганка молчала до своего последнего дня, и только глаза были живы на изможденном лице. После выписки из травматологии Вадома целиком и полностью посвятила себя матери, и лишь теперь, когда их небольшая квартирка совсем опустела, принялась копаться в себе. Во многом из-за того, чтобы не думать о наступившем сиротстве и полнейшем одиночестве.