Онлайн книга «Царствуй во мне»
|
– Ничего похожего. У меня нет ни тени сомнения, что она образумится. Прежде она была зависима от вас, теперь от меня. – Господин Шевцов, вы неимоверно черствый и бессердечный гордец! Шевцов пришпилил язык к нёбу, видимо сдерживаясь в присутствии тестя. – Имеете что-нибудь изложить по сути? Нет? Всего доброго. Шевцов четко поклонился и крутанулся на каблуках. * * * Не желая потворствовать Лериным капризам, Шевцов подал прошение на перевод в Закаспийскую область и вскоре получил назначение в отряд Кушкинской бригады на российско-афганской границе. Он и не думал ехать на поклон к Валерии Леонидовне, а через третьих лиц оповестил супругу и тестя о грядущем распределении. Сергей Дружной тяжело переживал отъезд близкого товарища: – Одно утешительно: дальше Кушки не пошлют, меньше взвода не дадут, – невесело шутил он, – пообещал бы писать, да небось почта в эту гиблую даль не доходит. Собирался Шевцов недолго: уладив дела в Петербурге, попрощался с отцом и, не дожидаясь ответа жены, отправился в дорогу. * * * Приехав через полторы недели в Красноводск, Шевцов пересел на местную секретную узкоколейку, проложенную до пограничного форта Кушка. Монотонный, унылый пейзаж его удручал. Со всех сторон – гряды однообразных песчаных сопок, на склонах которых время от времени попадались на глаза худосочные кусты саксаула. Ложбины у их подножья скудно выстланы чахоточной растительностью и разбросанной пятнами жухлой травой. Добравшись до крепости, Шевцов, помимо умученных пеклом, нервически всхрапывающих кавалерийских лошадей и невзрачных терпеливых мулов, приметил на ее дворе невозмутимых верблюдов, каждый с бочкообразным, раздутым брюхом и до нелепости худыми, мосластыми ногами. Доложив о прибытии, Шевцов первым делом отправился в казарму. Угрюмое кирпичное здание, судя по остаткам краски когда-то бодрого терракотового цвета, теперь, под пелесым налетом песка и пыли, выглядело удручающе усталым. Внутри было сумрачно: и без того небольшие оконца сплошь завешены пропыленными противомоскитными пологами. Пакостная охряная пыль казалась вездесущей, покрывая все – от стен до простыней. В жилой комнате Шевцов обнаружил человека с сероватым оттенком лица и без отличительных знаков на мундире. Мучимый колотившей его дрожью, тот едва отреагировал на уставное приветствие Шевцова. – После, благородие, после! В лазарет я… Шевцов озадаченно оглянулся: с угловой койки ему отсалютовал с вялой небрежностью господин в расстегнутом офицерском мундире и несвежей гимнастерке: – Новоприбывший? Полно козырять, здесь формальности соблюдать не принято. – Прошу прощения… Вы сказали – «формальности»? – Скоро обживешься. Привыкнешь к местным порядкам. Духота, братец ты мой, невыносимый зной! И пылища… А ты покрывальце-то не убирай: ночью натурально закостенеешь. Здесь к осени температурные перепады. Я уже второй год привыкнуть не могу. Кошмарный климат. В голове не укладывается, как эти сарыки сумели здесь приспособиться. – С климатом все ясно. Разрешите спросить: отчего военнослужащий в лазарет направился? – Малярия, – бросил незнакомый офицер, словно речь шла о чем-то обыденном, – он в Гиссаре в рабстве у бека побывал, там этого злосчастия хоть отбавляй. Как тебя именовать прикажешь? – Подпоручик Шевцов. Валерий Валерьянович. |