Онлайн книга «Красна Марья»
|
Глава 21 Прошла половина декабря. И Капитолина кое-как убедила наконец Алексея запрячь коня и отправиться с мальчиками по скрипящему насту в молчаливый зимний лес — выбрать елку: траур трауром, а детей нельзя лишать праздника Рождества. На каникулы Степан должен был вернуться к матери, но Лина, под предлогом помощи в хозяйстве, настояла, чтобы позволили пригласить на несколько дней Дарью. Для этого ей пришлось уговаривать и улещать поджимавшую губы Софью Павловну. Алексей тоже отнесся к такой затее почти враждебно, но Лина упирала на то, что это хоть на несколько дней развяжет ей руки и позволит съездить отговеть в монастырь, а Степану — встретить Рождество в полноценном семейном кругу. Она даже бралась поговорить с Дарьиными соседями насчёт того, чтобы они в эти дни кормили скотину, но Дарья взяла это на себя, решительно пресекая при этом досужие сплетни о том, что «и года еще не прошло, как жену схоронил, а уже…». Алексею с Капитолиной удалось избежать подобных слухов только потому, что народная молва давно окрестила Лину его сестрой. Алексей с первого дня ее приезда именно так девушку всем и представлял, чему Мария Сергеевна никогда не препятствовала. Дарья вошла в дом оробевшая, несмелая — не знала, где присесть, за что взяться, тем паче что домашние не особенно ее жаловали, а Сергунька откровенно встретил в штыки. Впрочем, Капитолина сразу же активно привлекла ее к заботам о малышках, и, по крайней мере, в этом ее расчёт оправдался: Дарья прекрасно справлялась с возложенными на нее трудами. Всей душой любившая Алексея и постепенно проникшаяся уважением к его покойной жене, она с искренним материнским чувством приняла в сердце похожих на отца девчушек и порою, вдруг прижав их к себе, со слезами в голосе жалостливо называла «сиротинками». Только Софья Павловна относилась к ней брезгливо и предпочитала видеть в хозяйственной Дарье прислугу и этим ранила сердце переживавшего за мать Степана. Но тем горячее привечала ее Капитолина. Светлый праздник Рождества на некоторое время сгладил противоречия: повеселевшая семья накрыла стол с запеченным гусем. Оживленными смешками, одобрительными комментариями и наставлениями старшие провожали мальчишек, собиравшихся присоединиться к бодрой ватаге христославов. Перед трапезой дети с Капитолиной пропели рождественский тропарь, а Алексей, приняв граненый стакан, поднялся поздравлять домашних с праздником. И вдруг повернулся к фотографии жены, глянул на нее увлажнившимися глазами и сдавленно обратился к ушедшей внезапно потускневшим голосом. В этот момент все почему-то посмотрели на подававшую на стол Дарью. И особенно обостренно ощутили, что она здесь — лишняя, а та как-то вся съежилась — и словно затаилась. * * * Как-то утром Капитолина с Алексеем собрались навозить в бочке воды для бани: за нею они отправлялись на дальнюю — не родниковую, а глиняную криницу. Тот запряг коня, Лина присела сзади на сани. Отъехав уже изрядно, она исподволь завела речь о грехе уныния, о том, что недостойно и губительно для души им упиваться. Алексей вдруг резковато перебил: — Лина, чего ты хочешь? Капитолина осеклась, но тут же глянула пристально и высказалась прямей некуда: — Послушай, Алеша… Не слишком ли часто ты теперь повадился на кладбище? Прости, ради Бога, что в душу лезу. Но, видишь ли, на повозке прошлого в будущее не уедешь. Еще раз прости за такой разговор — это ж я по любви к тебе, братишка, душа настрадалась смотреть на тебя… |