Онлайн книга «Гондола химер»
|
– Вы потеряли что-либо в канале, не нужно ли вам свечки? Я повторил свой вопрос уже в четвертый раз. – А, «Беатриче»? К сожалению, не знаем. Но если у вас есть желание выпить коктейль, не стесняйтесь. Вдруг кто-то наклоняется и кричит: – Это вы, Баттерворс? – Да, я. Я узнаю большого Барбариджо. Он спрашивает меня, смеясь: – Что вы здесь делаете один и так поздно? Если вы ищете Дездемону, то она режется в бридж в соседней loggia в обществе Яго. Я прошу Барбариджо спуститься ко мне и задаю снова тот же вопрос. – Судно с черной звездой на флаге… – говорит он, – я видел его как будто… но оно, по-видимому, не принадлежит ни испанскому гранду, ни торговцу железом, ни египтянину. Я часто видел его на якоре на углу улицы святого Луки и Фюзерно. Вам, несомненно, удастся видеть его между площадью Manin и кварталом Сан-Фантин… Там вы получите точные сведения о нем. Я благодарю Барбариджо. Он окликает меня: – Я, право, не любопытен, но все же хотел бы знать, почему вы обыскиваете Венецию в два часа ночи, чтобы найти неизвестный мотор? – Его владелец забрызгал меня грязью сегодня вечером. Я собираюсь учить его вежливости при помощи кулака в подбородок. – Ах, эти американцы! Мой мотор гудит, я снова отправляюсь в путь. Проезжаю дворец, Дандоло и Лоредан. Вот и улица святого Луки. Черный проход, усеянный гондолами. Я толкаю одну, задеваю другую, прыгаю на бак, полный корзин с томатами и огурцами, прохожу под двумя мостиками площади Manin, проезжаю богадельню. В сумерках эта улица производит впечатление чего-то зловещего. Обстановка, достойная времен, когда эти condottieri[35]… Вдруг… Держитесь, Диана, я узнаю «Беатриче», стоящую на причале у лестницы двухэтажного дома с двумя окнами под железной решеткой и с низкой дверью… Представьте себе les Plombs[36]в миниатюре. Света, конечно, нигде нет. Тогда я прыгаю в «Беатриче», осматриваю ее в надежде найти где-нибудь имя ее владельца. На всякий случай я захватываю вот эти реликвии. Может быть это поможет разыскать его собакой ищейкой. Вот они! Джимми положил на голубое одеяло леди Дианы замшевую перчатку, номер газеты «Secolo» и спичечную коробку. Леди Диана с интересом рассматривала предметы. Она вздохнула: – Как можно угадать чью-либо фамилию по всему этому? – Применим дедуктивный метод детективов. Человек курит. Он итальянец и покупает перчатки в Лондоне. Постойте-ка, на полях газеты что-то нацарапано: Mercoledi, 5 ore. В среду, в пять часов… Вы видите, что он итальянец. – Все это не дает нам ни его фамилии, ни его адреса. Разве предположить, что он живет в доме, похожем на тюрьму. – Не прерывайте, Диана, я не рассказал вам самого любопытного. В то время, как я похищал эти сувениры из таинственной лодки, наверху из слухового окна показалась женская головка. Я сказал себе: «Субретка, отлично! Дам на чай и все узнаю…» Я окликаю ее как могу лучше по-итальянски: «Scusi, signorina»[37]. Грубый голос отвечает: – Что вы там делаете в этой лодке? Темнота обманула меня. Это был мужчина. «Владелец лодки дома?» – спрашиваю я. – Нет, зачем он вам? – «Я хотел бы узнать марку его мотора. Кому принадлежит это судно?» – Это вас не касается, убирайтесь вон – «Tante graziel благодарю вас! Thak you, old-top!» И на этом коротком диалоге ставни слухового окна закрылись. Голова исчезла, как кукушка в деревянных часах. Я все же успел рассмотреть лицо моего собеседника. Диана, вообразите, это был священник. Если не священник, то во всяком случае какой-то церковный служитель, в черной сутане. Неправда ли, странно? Что делал ваш элегантный рулевой в три часа утра у священника? Красивая женщина удивила бы меня меньше, чем появление этого мрачного Бартоло. Я видел в нью-йоркском театре «Севильского цирюльника»; у опекуна маленькой Розины была такая же пасть, длинная и костлявая, и голова голодного осла. Но так как я не собирался скандалить в этот неподходящий час, я отправился дальше и устроил засаду вокруг улицы Фюзери. Там как раз стояла гондола со старым felze, дырявым, как решето. Я прячусь за этим кожаным забралом и через дырки наблюдаю за домом. Время идет. Я слышу, как на колокольне Сан-Фантино бьет четыре часа. Мое стояние на карауле в гондоле, пропитанной плесенью, становилось не особенно романтичным. Я напрасно старался убить время, вызывая в памяти современниц Gozzi[38], с их вызывающими мушками и платьями, напоминающими корзины, когда-то сидевших на этой старой скамье. Все напрасно. Меня тошнило от проклятого запаха плесени. Принужденный созерцать этот мрачный дом, с его кое-где разрушенным фасадом, с черными пятнами решетчатых окон, я уставал от напряжения, и мне мерещилась на нем больная девушка с лицом, усеянным угрями. Низкая дверь открылась, и рот молодой девушки неожиданно выплюнул тень, которая спустилась по лестнице, перескочила через лодки, приблизилась к набережной и исчезла в уличке. Сначала я принял эту тень за незнакомца. Но сейчас же успокоился. «Беатриче» была на прежнем месте. Наконец, устав напрасно ждать, я пересек Большой канал и вернулся в Реццонико. Вот вам мое времяпрепровождение, Диана. |