Онлайн книга «Опасные драгоценности»
|
– Взгляни, а, Игореша, – попросила она. – На что? – Это портрет одной помещицы, которая жила в этих местах. Пушкарев утверждает, что ее родословная брала свое начало от Рюриков. Дама была богата до неприличия. И не отличалась особой щепетильностью. Говаривали, что не гнушалась скупкой краденого. И вот эти вот серьги, что на ней, на портрете, будто бы тоже были крадеными. – И что? Игорь настырно не смотрел в монитор. Встал подальше. – Пушкарев утверждает, что когда эту помещицу раскулачивал отряд красноармейцев, возглавляемых твоим прапрадедом, ей удалось сбежать. И не без помощи твоего прапрадеда. Его будто бы даже допрашивали потом в НКВД. Пушкарев клянется в своих статьях, что сам видел протоколы тех допросов. – На предмет чего его допрашивали? – Как это ей удалось сбежать? Не отпустил ли он ее намеренно? За вознаграждение? Она могла откупиться и сбежать. Но… Доказать ничего не смогли. Обыски в доме твоего прапрадеда не дали результата. Но потом… Несколько десятилетий спустя будто бы кто-то из давних соратников твоего прапрадеда видел на его невестке сережки, схожие с теми, что демонстрировала на этом вот портрете сбежавшая помещица, – Маша легонько ткнула пальчиком в монитор и взмолилась: – Ну взгляни, Игореша! Он подошел. Посмотрел на портрет незнакомки. Маша тут же увеличила изображение ее ушных раковин, в которых блестели серьги. И у него странным образом оборвалось что-то в желудке. Нет! Нет, нет, нет! Так не бывает! Это просто мистика какая-то! Игорь зажмурился и снова распахнул глаза. Это были те самые сережки, которыми он игрался в детстве, доставая их из белоснежного фарфорового голубя. И если не те, то точная копия тех самых. – Они?! Они, Игореша? – Не знаю, – качнул он головой. – Вроде похожи. Но мало ли похожих? – Таких вторых нет, утверждает Пушкарев, который провел тщательнейшее расследование. И еще он утверждает, что они невероятно дорогие. Стоят целого состояния, поскольку являются произведением искусства. И даже статью приложил какого-то искусствоведа, который описывает это ювелирное изделие. – То есть этот Пушкарев намекает на то, что мой прапрадед спас помещицу от расстрела в обмен на серьги? – Не только серьги были в той шкатулке, пишет Пушкарев. Да, и он не намекает, Игореша. – Маша виновато вздохнула. – Он в открытую нападает. Обвиняет. Но не это главное. Бог с ними, с серьгами. Меня заинтересовало другое совпадение. – Какое? – Его статья вышла как раз двадцать лет назад. В начале весны. Ее опубликовало только два малоизвестных издания. Дальше этого дело не пошло. Никто не захотел судебных тяжб с родственниками, чьих предков он клеймил. Одно издание находилось в районе по соседству. Второе где-то под Великим Новгородом. Если захочешь, я уточню, где именно. – А мне это зачем? Убей, он все еще не понимал, куда она клонит. – А затем, мой хороший, что оттуда родом сам Пушкарев. И еще… В своей автобиографии он указал, что был женат и развелся по причине классовой непримиримости. – Так и написал? – рассмеялся Игорь. – Ага. – Что еще написал? – Что после развода с ним остался его сын, который не пожелал жить с матерью. – Тоже по причине классовой непримиримости? – Типа того, – Машка хихикнула в кулачок. И вдруг вскинулась: – Как звали твою бабушку? – Нона Игнатьевна. |