Книга Русалки Обводного канала, страница 28 – Виктория Лисовская

– А ты кто такая, молчи, баба! – Мирон толкнул Аристарха Венедиктовича в сторону и с безумными глазами наклонился к притихшей Анфисе.

Дорогу ему заступила Глафира:

– Уважаемый, ты чего буянишь? Чего тебе надобно?

– Молчать, бабы, пошли вон отсюда! С Фиской я сам разберусь, это моя краля, поняли вы? – снова заорал Мирон.

От него разило самогоном, да и сам буйный еле стоял на ногах от выпитого.

– Она не краля, она мужняя жена, – спокойно парировала его слова Глаша.

– Муж-то того, помер давно! – расхохотался мужик. – И так я долго ждал этого, чтоб Фиска, краля такая, мне обломилась. А теперь, красавица, никуда не денешься от меня! Иди ко мне! – зарычал он, приближаясь к замершей в углу Анфисе.

– А ну, отойди от нее! – громко сообщил Свистунов.

– Что ты сказала, глупая баба? – Мирон повернулся к нему, и в этот момент Аристарх Венедиктович со всей силы огрел его чугунной кастрюлей, в которой Савицкая собиралась варить суп.

От удара Мирон покачнулся, споткнулся о колченогий стул и со всего размаха отлетел в другой угол и там замер.

– А теперь бежим. – Глаша схватила за руку Анфису, другой рукой подхватила Аристарха Венедиктовича, они мигом вылетели из злополучной комнатушки в зловонный коридор.

– По дороге расскажете, – на бегу бросила Глаша испуганной женщине.

Сзади ковыляла, путаясь в длинной юбке, высокая дородная баба, которую в данный момент изображал сыщик Свистунов.

Петроград. Октябрь 1923 г.

Младший сержант Александр Ильин никогда не думал, не предполагал, что когда-нибудь попадет в такую ситуацию. Конечно, на службе бывало разное, еще были свежи воспоминания о революции и Гражданской войне, об ужасах, через которые прошла его семья, только чудом спасшаяся в самом сердце революционного Петрограда. Его отца убили на фронте Первой мировой, и мать, Елена Прохоровна, мечтала только об одном – о мире в родной стране, потому-то Александр и пошел служить в милицию, чтобы спасать и защищать обычных советских людей. Но сегодня что-то пошло не так – он прикоснулся к чему-то чудовищному, аномальному, невозможному, объяснить которое молодой милиционер был не в силах.

– А они меня… трогали… А пальцы зеленые… длинные такие… И смеются, смеются… – дрожа от холода, бормотал на пустом берегу Обводного канала Ильин.

Люба слушала его очень внимательно, гладила по мужественной спине сотрудника правопорядка, который все твердил про «зеленые глаза» и «зеленый ад» под водой.

– Этого не может быть! Так не бывает! – твердил парень, смотря невидящим взглядом прямо перед собой.

– Саша, пойдем отсюда, уже смеркается, ты замерз весь. Так простудишься в мокрой одежде, пойдем. – Медсестра помогла ему встать с пожухлой травы. – Пойдем.

Александр встал и наконец-то огляделся по сторонам.

– Люба, ты была права, здесь действительно гибнут люди, советские люди, прямо посреди бела дня. И мы должны с этим что-то делать! Пойдем в библиотеку, в архив, поищем данные об этих зеленых чертях! – решительно заявил он, надев фуражку, с которой вылился целый ушат воды.

– Что, прямо сейчас пойдем в библиотеку? В таком виде? – насмешливо произнесла Люба. – Тебе согреться надо, а то воспаление легких заработаешь, это я тебе как медицинский работник заявляю.

Александр оглядел свой внешний вид и с удивлением присвистнул: