Книга Сомневающийся убийца, страница 77 – Цзюньлинь Чэнь

Прием № 5

(Начало опущено.)

Ло Юаньгуан: Господин Лян, на работе, наверное, совсем закрутились? Кажется, полгода с вами не виделись?

Лян Го: М-м, все нормально, только вот…

Ло Юаньгуан: А что такое? Сын уже на третьем курсе учится, куда бы вы хотели, чтобы он пошел работать?

Лян Го: А-а-а, ну да, на третьем, скоро на четвертый перейдет, но это пусть он сам решает. Он хочет стать судьей! Но сначала нужно сдать экзамен на юриста, а он, говорят, совсем не простой.

(Примечание врача: Лян Го всегда с большим вниманием и заботой говорит об успехах сына: механизм психологической компенсации возник в связи с тем, что он сам получил ограниченное образование.)

Ло Юаньгуан: Воле к победе вашего сына можно позавидовать! Поступил в Южно-китайский университет политики и права, возможно, самый лучший вуз в Китае по специальности «право». По сравнению с вашим, мой целыми днями бьет баклуши дома, я возношу хвалу богам каждый день, когда он ничего не набедокурил.

Лян Го: Постоянно думаю, идти ли ему в магистратуру. Я всегда считал образование главным трамплином в жизни, чем выше уровень образования – тем выше ступеньку займешь в обществе. Но он сам понимает, что к чему, не хочет взваливать на нас с матерью дополнительное бремя, вот и говорит, что решил не сдавать экзамены в магистратуру, чтобы побыстрее пойти работать… Эх!

(Примечание врача: хотя пациент страдает от стресса на работе, в семье царит гармония, сын отличается самостоятельностью и настойчивостью. Общие баллы по шкале оценки психологической устойчивости довольно высокие. Однако в последнее время нерешительность пациента возросла, появилась боязнь проигрыша, что стало особенно заметно после поступления сына в университет. Люди его типа всю жизнь твердо стоят на земле и самозабвенно трудятся, создавая наилучшие условия для детей, чтобы те могли добиться успеха в жизни. Но как только сын или дочь уезжают из родного дома, родители теряют жизненный ориентир и чувствуют себя в замешательстве.)

Ло Юаньгуан: Не знаю, заметили ли вы сами, но каждый раз вы много говорите о сыне, практически всегда касаетесь темы его обучения и трудоустройства после выпуска.

Лян Го: Правда? Ну да, похоже, так и есть.

Ло Юаньгуан: Почему же?

Лян Го: Я просто хочу, чтобы у него все было хорошо! Чтобы он не стал как я…

Ло Юаньгуан: Вы считаете свою работу в банке недостойной?

Лян Го: Да нет, просто боюсь, что он свернет на кривую дорожку.

Ло Юаньгуан: Но не думали ли вы, что, хотя в том, чтобы желать детям всего самого лучшего и пытаться оградить их от ошибок, нет ничего плохого, каждый человек – независимый индивид, и у сына есть и свое понимание, какой жизнью он хочет жить, и это вы изменить не в состоянии?

Лян Го: (Молчание.)

Ло Юаньгуан: Ваш сын вырос, 20 лет – уже не ребенок, он взрослый человек со своей точкой зрения. Вспомните себя в 20 лет, каким вы были?

Лян Го: (Молчание.)

(Примечание врача: услышав слова «20 лет», Лян Го напрягся, словно это была щекотливая тема, ради которой он и пришел на консультацию.)

Ло Юаньгуан: На самом деле у детей есть собственное мировоззрение и свои мечты, и то, что мы для них планируем, не всегда оказывается самым лучшим. Другими словами, для нас, людей за пятьдесят, то, как живет молодежь: непринужденно, без спешки, в гармонии с собой, – может казаться загадкой, а отсюда рождается излишняя тревожность.