Книга Макбет, страница 108 – Priest P大 (Прист)

Врачи действовали максимально быстро и профессионально. Слабая воля к жизни пациента не была им помехой. Что-то выдернуло Фэй Ду из мира его кошмаров, он ненадолго пришёл в сознание. До него доносилось жужжание медицинского оборудования, то затихающее, то усиливающееся, словно шум прибоя. Эти ритмичные звуки каким-то образом меняли форму, превращаясь в хорошо знакомую мелодию.

Мрачный особняк, взгляд женщины, увядшие цветы и комната с электрошоком… Яркие моменты из прошлого обратились в силуэты, кружащиеся под бесконечно повторяющуюся знакомую песню.

«Не подчиняйся! Тебе нельзя сдаваться! – истеричный на грани безумия женский голос неожиданно прорвался сквозь заложенные уши. – Помнишь, как я тебе читала? „Человека можно уничтожить, но его нельзя победить“^[66]. Фэй Ду! Фэй Ду!»

Фэй Ду то засыпал, то просыпался, но даже в краткие периоды бодрствования сознание до конца не возвращалось к нему. Его мысли путались, он не понимал, где находится, не помнил, что произошло. Время и пространство утратили свою реальность.

Фэй Ду никогда прежде не испытывал подобного. Он будто ушёл в «спящий режим»: мозг завис после критической ошибки и не обрабатывал никакие мысли, но упорно не желал перезагружаться.

На третий день пребывания в больнице Фэй Ду потихоньку начал приходить в себя и реагировать на действия медперсонала. Порой сквозь сон он чувствовал чьё-то присутствие.

Пациентов в интенсивной терапии разрешалось посещать по полчаса в день и строго по одному, как будто речь шла о тюремных свиданиях.

Одетый в защитный костюм, шурша бахилами, Тао Жань выбежал в коридор и взволнованно воскликнул:

– У него дрогнули ресницы, когда я позвал его!

– Это невозможно, – отмахнулся Ло Вэньчжоу, – я только что был там и звал так громко, что разбудил пациента в соседней палате, а Фэй Ду никак не отреагировал. Тебе наверняка показалось.

Тао Жань как будто не заметил недовольства в его голосе.

– Нет, я точно видел! Если бы доктор не выгнал меня, он бы наверняка открыл глаза.

Бог хромоты Ло изволил гневаться:

– Значит, это потому что я звал его до тебя! А теперь ты присвоил себе всю славу! Принеси мне защитный костюм, я снова пойду в палату и заставлю его пошевелиться ещё раз для меня…

К счастью, в тот момент подоспела мать Ло Вэньчжоу, госпожа Му Сяоцин, и увела этих дуралеев до того, как ими заинтересовался медперсонал. Сначала она сказала Ло Вэньчжоу:

– Знаешь, я уже слышала подобное. Когда ты был совсем крошкой – а не здоровяком, как сейчас, – и сидел, свернувшись калачиком, в моём животе, твой отец вёл себя точно так же. Он требовал, чтобы ты потолкался персонально для него и грозился продырявить меня пальцем насквозь, если ты продолжишь его игнорировать! Я думаю, этот Кинг Конг, тыкавший в тебя своими лапищами, и виноват в твоих нынешних проблемах с головой.

Ло Вэньчжоу на эти гнусные инсинуации предпочёл не отвечать.

Затем госпожа Му повернулась к Тао Жаню и ласковым тоном, каким обычно призывают позаботиться о слабоумных, сказала:

– Поэтому мы с тобой не всегда его понимаем.

Тао Жань задумался.

Му Сяоцин использовала Ло Вэньчжоу и Тао Жаня как бесплатную рабочую силу: велела им забрать фрукты и напитки из машины и разделить между постом медсестёр и кабинетом главврача. Когда они проходили через холл, по телевизору на стене транслировались местные новости, где как раз освещалась история разыгранного похищения Чжоу Хуайцзиня.