Книга Жюльен, страница 50 – Priest P大 (Прист)

– За что?! Я просто поделилась эмоциями! Полицейские тоже люди!

– Тебе зарплату платят? – спросил Ло Вэньчжоу.

– Да.

– Тогда делай свою работу. А философские рассуждения в неё не входят.

Ло Вэньчжоу придвинул к себе маркерную доску и выписал под фотографией юноши с серповидным шрамом на виске основную информацию: «Хэ Чжунъи. Мужчина. Восемнадцать лет. Курьер. Уроженец провинции Х». Благодаря высокому росту капитану не составляло труда поглядывать поверх доски через стекло в коридор, где расположились Фэй Ду и мать Хэ Чжунъи.

Услышав новости об освобождении Чжан Дунлая, женщина впала в отчаяние: для неё это означало, что справедливости ей не видать. Она рыдала так сильно, что уже не стояла на ногах, и Фэй Ду пришлось поддерживать её всю дорогу до приёмной. Наверное, она сочла этого щёголя другом Чжан Дунлая и поэтому не давала ему уйти, а может, напротив, усмотрела в нём свою последнюю надежду. Она судорожно цеплялась за полы его одежды, и при желании Фэй Ду, здоровый молодой мужчина, мог бы с лёгкостью отделаться от больной женщины ростом на две головы ниже него, однако, ко всеобщему удивлению, он не вспылил, а спокойно усадил несчастную на стул и сам разместился рядом.

Ло Вэньчжоу с интересом наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой. Фэй Ду взял женщину за руку, наклонился и принялся о чём-то тихонько рассказывать. Что бы он там ни говорил, это подействовало: мать Хэ Чжунъи понемногу успокоилась и начала даже время от времени кивать или качать головой в ответ.

– Ма Сяовэя освободили? – спросил Ло Вэньчжоу, не отрывая взгляда от стекла.

– Нет. – Тао Жань только что положил трубку. – Из районного управления сообщают, что у парня началась ломка. Полиция снова обыскала его жильё и обнаружила наркотики. Ма Сяовэй остаётся под арестом.

– Мы можем перевезти его сюда?

– Нет, говорят, его состояние нестабильно, – пожал плечами Тао Жань. – Вдруг с ним что-то случится – кому нужна такая головная боль? Если мы хотим его допросить, придётся послать человека в районное управление.

Похоже, Ван Хунлян решил никого не подпускать к Ма Сяовэю: сначала не позволял говорить с заключённым с глазу на глаз, а потом и вовсе упрятал под колпак, как какой-то музейный экспонат. Смотреть смотрите, а руками не трогайте!

В кабинет вошли два сотрудника группы уголовного розыска, они принесли вещи покойного.

– Босс, вот что нам удалось собрать. Возможно, что-то из этой коробки вам пригодится, а после проверки можно отдать её семье.

Вещей у Хэ Чжунъи оказалось немного: кое-какая одежда – в основном стандартная униформа, какую выдавали всем сотрудникам службы доставки, – набор предметов личной гигиены, коробка от мобильного телефона, выбросить которую у парня рука не поднялась, и дневник, где покойный вёл учёт средств.

В свободное от доставок время Хэ Чжунъи брался за различные подработки, и за месяц из этих мелких сумм складывалась зарплата, сопоставимая с зарплатой офисного служащего. Все расходы тоже скрупулёзно фиксировались, вплоть до траты двух с половиной юаней на завтрак.

Ло Вэньчжоу перевернул несколько страниц и неожиданно спросил:

– Как выглядел клочок бумаги на лбу покойника? Дайте-ка фото.

Кто-то из присутствующих тут же отыскал чёткий снимок и передал капитану.

Слово «деньги» на бумажке как будто писал ребёнок: хвостик иероглифа залезал на остальные черты, и в целом всё выглядело очень неряшливо – именно так, как в блокноте Хэ Чжунъи.