Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 144 – Priest P大 (Прист)

Казалось, будто сюда идет целая толпа людей.

Но разве на этой дороге… Разве на этом пути не должно быть более сорока тысяч костей?

Сюань Цзи пнул покрытое волдырями тело обратно в воду, схватил одной рукой козлобородого и повернулся к Шэн Линъюаню.

— Эй, ты идешь?

Шэн Линъюань посмотрел на него пустыми глазами. Будто его душа все еще не вернулась на свое место. Сюань Цзи выругался и потащил дьявола за собой.

«Я сыт по горло! Мне ли не наплевать, что он там делает?» — подумал он, крепко сжимая запястье Шэн Линъюаня. Он полетел к наполовину открытой дыре, вырытой расхитителями. Добравшись, он попросту рухнул в яму и сложил крылья. Прежде чем он приземлился, в его душе возникло какое-то невыразимое чувство безысходности. Почти в то же самое время тяжесть в руках Сюань Цзи увеличился, и козлобородый замолчал.

Из глаза несчастного торчала тонкая нить, выходящая прямо через затылок. Кровь ударила в голову Сюань Цзи. Смертоносная «тонкая нить» немедленно обернулась вокруг его руки, но тут же сгорела, едва коснувшись кожи.

Странная песня, эхом отозвавшаяся в стенах кургана, оборвалась. В пещере появилась длинная тень. Нежный голос, который Сюань Цзи едва мог расслышать, произнес: «Демон!»

Шэн Линъюань, наконец, среагировал. Он медленно оттолкнул Сюань Цзи. Вырытая яма оказалась слишком мала для него, он не мог здесь выпрямиться и ему пришлось слегка наклониться.

Он оперся о скалу, словно ему тяжело было твердо стоять на ногах и прошептал:

— Алоцзинь.

Все это время Сюань Цзи размышлял о том, откуда ему знакома эта мелодия. Это было первое четверостишье детской песенки, которую он впервые услышал в воспоминаниях Шэн Линъюаня и в картине цветущего грушевого сада. Сюань Цзи никак не мог понять, почему он вдруг разобрал эти несколько фраз.

— Кто, кроме вас, может быть настолько бессердечен? Кто еще может быть достоин звания беспощадного владыки людей?

В узком проходе мелькнул свет, и из темноты вышел человек. В руках он держал сияющий белый цветок.

Человек этот был невысокого роста, а его голос едва заметно дрожал. С первого взгляда сложно было понять — юноша это или девушка, но приглядевшись, можно было увидеть, что все же юноша. Его длинные волосы, заплетенные в множество косичек, были красиво уложены на затылке. Левую половину его лица скрывала маска. Маска улыбалась и человек, носивший ее, тоже. Его правый глаз был большой и яркий, как виноград. Юноша производил впечатление того, кто способен четко различить, где черное, а где белое1.

1 黑白分明 (hēi bái fēn míng) — ясно различать, где белое, где чёрное (добро и зло, ложь и правда).

Если бы не кровавая дыра во лбу, он запросто мог бы сойти за тех очаровательных иностранных айдолов2, что постоянно мелькали по телевизору.

2 偶像 (ǒuxiàng) — кумир.

Сюань Цзи нахмурился и снова посмотрел на Шэн Линъюаня. Он не знал, кто это был и никогда не слышал имени «Алоцзинь». Но козлобородый говорил, что «труп» был прибит гвоздями, и между его бровей виднелся характерный след. Вероятно, гроб, поднявшийся со дна озера, был усыпальницей этого человека.

Что за чертовщина творится в последнее время? Что это за мода на оживших мертвецов?

В шаманском кургане было похоронено более сорока тысяч человек, но у этого юноши здесь оказался «отдельный номер». Судя по всему, он был представителем всеми ненавидимой знати.