Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 170 – Priest P大 (Прист)

Похоже, Сюань Цзи всё ещё чувствовал температуру тела человека, только что отцепившегося от его ладони. Но гулявший по пещере сквозняк с легкостью сдул это ощущение.

— Ваше Величество, вы поистине великий человек, у вас такие холодные руки и такое грязное сердце. Знал ли об этом Алоцзинь?

— Он сбежал, а я, в порыве злости, не последовал за ним, — тихим голосом сказал Шэн Линъюань. — Алоцзинь… был своенравен и избалован мной. Уходя, он приказал вывести с передовой всех шаманов. В порыве гнева он повел своих людей обратно в Дунчуань, тем самым разрушив устоявшийся порядок на поле боя. Клан демонов, который до этого мог только сопротивляться, получил возможность контратаковать. Наша армия была вынуждена отступить на шестьдесят ли. Более десяти деревень и два города попали в лапы врага. Они вырезали всех жителей, чтобы дать выход своему гневу. Едва ли кто-то мог спастись, оказавшись у них на пути.

Сюань Цзи почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

— Но почему вблизи линии фронта остались жители? Почему они не отступили?

— О, то были двадцать лет войны и хаоса. Им просто больше негде было жить. Куда им было отступать? — Шэн Линъюань холодно улыбнулся и медленно вошел в пещеру. Голос у него был слабый, но шаги ровные. — В то время шаманам было приказано охранять Юго-Восточную дорогу и защищать эту сторону при помощи заклинаний. Многие отчаявшиеся люди последовали за ними. Там, где смешались два племени, они начали перенимать одежду и речь друг друга. На охраняемой шаманами территории даже образовалась деревня, жители которой возделывали землю и отдавали им половину собранного урожая.

Но в тот год легкомысленный глава клана покинул их.

Острый и красивый профиль Шэн Линъюаня утонул в темноте кургана.

— Шаманы любили свежие фрукты, а Алоцзинь особенно любил груши. Чтобы угодить им, жители долины, принесли к палаткам их армии еду. Но позже, когда мы вернулись, чтобы забрать тела, мы обнаружили, что все то, во что простой народ так тщательно вкладывал душу, все эти заботливо собранные плоды, были смешаны с кровью и втоптаны в грязь железными копытами. Тело какой-то старухи после смерти разорвали на куски монстры-людоеды, оставив только сломанные кости. Эти скоты всегда были разборчивы и редко ели несвежие мясо. И знаешь почему?

Сюань Цзи вдруг чутко уловил в улыбке этого человека тень промелькнувшей злобы, и понял, что это предназначалось не для него, а для Бедствия Алоцзиня из «обратного течения»

— Потому что в руках она держала сосуд с медом из цветов груши, приготовленным для юного главы клана. Он разбился, и мед залил ее всю, — мягкий голос Шэн Линъюаня становился все более жестким. — Должно быть, это было очень сладко.

В чем дело? Сюань Цзи почувствовал, как у него застучало в висках.

— Толпа была так возбуждена, они хотели, чтобы я разобрался с Алоцзинем. Люди взбунтовались, и я заставил их отступить. Я мчался в Дунчуань всю ночь, но опоздал. Полукровки и те, кто долгое время был недоволен Алоцзинем, постепенно осаждали Дунчуань. Многие из шаманских заклинаний были выставлены уже после его капитуляции. Защита клана оказалась уязвима перед нападением. Вскоре они прорвались через барьер, и принялись ловить рыбу в мутной воде9. Ты меня слушаешь?

9 浑水摸鱼 (húnshuǐ mōyú) обр. ловить рыбу в мутной воде в знач. воспользоваться всеобщей суматохой ради получения выгоды.