Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 643 – Priest P大 (Прист)

Зачитывая знакомые строчки, Сюань Цзи сам задавал вопросы и сам же на них отвечал, полностью копируя диалог, произошедший когда-то между Его Высочеством и Дань Ли.

Шэн Линъюань чувствовал, словно кто-то с осторожностью потянул за ниточку, так легко и мягко, что он едва не поверил, будто к нему вернулось сердце.

Вдруг, выговор Сюань Цзи изменился, отдаленно напоминая смесь множества малоизвестных наречий. Прислушавшись, Шэн Линъюань, наконец, понял, что происходит. Сюань Цзи был тем, кто прожил на свете тысячи лет, тем, кто собственноручно подавил тьму. Законы времени и пространства никак не повлияли на его разум. Он не только помнил о том, как менялся китайский язык, но и знал несколько слов из диалектов других кланов и регионов. Но окунувшись в творившийся вокруг хаос, он, похоже, позабыл все, что узнал за столько лет.

Краем уха слушая его болтовню, Шэн Линъюань вновь сосредоточился на море знаний. Теперь оно казалось ему таким же, как в детстве. Пока он самоотверженно занимался самосовершенствованием, Сяо Цзи ошивался рядом и постоянно болтал, пытаясь привлечь его внимание призывами поиграть.

Три тысячи лет спустя его сокровенная мечта, о которой он так долго боялся вспоминать, наконец, исполнилась.

Охваченное темной энергией море знаний постепенно успокаивалось, повинуясь голосу Сюань Цзи. Его речи были ласковыми, и процесс пошел намного быстрее. Рассыпавшаяся на части память о том, что Шэн Линъюань успел увидеть, прикоснувшись к чешуйке, наконец, собралась воедино.

Он удивленно вскинул брови. Рев, раздававшийся среди хаоса времени и пространства, на самом деле оказался шумом волн. И среди всего этого рокота звучала песня.

Русалочья песня?

Всецело сосредоточившись на этой мелодии, Шэн Линъюань с трудом различия слова.

Что?… «Хвала»?… Тогда что такое «водная гладь»? В русалочьем языке «небо» и «водная гладь» — одно и то же.

«Драгоценный камень»… «Белый»… «Белый драгоценный камень»? Похоже на нефрит.

Затем было что-то про «великолепие», но слова песни звучали слишком неразборчиво, чтобы он мог их разобрать.

Раз за разом прокручивая в памяти мелодию, услышанную в шуме волн, Шэн Линъюань внезапно набрел на мысль. Подождите-ка! «Небо», «белый драгоценный камень» и «великолепный». Все это, будто части древней легенды…

— Линъюань, ты делаешь мне больно, — Сюань Цзи наконец-то перешел на современный китайский язык. Эти слова прозвучали так внезапно, что Шэн Линъюань отвлекся. Он обнаружил, что крепко сжал пальцами правую руку Сюань Цзи. Должно быть, он не рассчитал силы, когда пытался оттащить этого глупца, а после потерял сознание и так и не отпустил его.

Этот мальчишка… На виду у всех он притворялся порядочным молодым человеком, обращаясь к владыке людей исключительно «Ваше Величество», а за спиной бормотал «Линъюань». Словно обиженный ребенок.

«Тебе придется немного потерпеть, — мысленно улыбнувшись, ответил Шэн Линъюань, обращаясь в море знаний, — как это может быть больно, избалованный ты дух».

Разумеется, Сюань Цзи не слышал его слов и продолжал бороться.

Надежда подобна ядовитому семени. Стоит ей найти брешь, как она тут же погрузится в нее, пустит корни и прорастет.

Сюань Цзи изо всех сил старался собраться с мыслями, но раз за разом терпел неудачу. Злобный внутренний голос шептал ему: «Это реакция на стресс. Она не может врать. Видишь, он пытался защитить тебя несмотря ни на что».