Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 667 – Priest P大 (Прист)

В детстве он ел только для того, чтобы выжить. Позже, когда он стал старше и поднялся на новый уровень самосовершенствования, чувство вкуса окончательно покинуло его. А в тот год, когда была создана печать из костей Чжу-Цюэ, Шэн Линъюань и вовсе распрощался с радостями и горестями этой жизни и больше никогда не притрагивался к еде.

«Дворцовая кухня» Дулин теперь обслуживала только банкеты и праздники, а приготовленные на огне блюда полагались лишь слугам.

За всю свою жизнь он так и не попробовал ничего хорошего.

— Ты довольно искусен, — соврал Шэн Линъюань. Не чувствуя вкуса, он, конечно же, не смог бы сказать правду. Потому теперь ему не оставалось ничего другого, кроме как деловито нахваливать Сюань Цзи. — Похоже, у тебя была очень насыщенная жизнь.

Он очень старался уважить Сюань Цзи. Одно за другим, пробуя предложенные ему блюда, Шэн Линъюань не скупился на добрые слова и пустую вежливость. Он напоминал бегущую строку, время от времени появлявшуюся на экране телевизора… или работника, которому задержали зарплаты, и делавшего свою работу спустя рукава. Его лицо ничего не выражало. На нем не было ни тени удовольствия или отвращения. Казалось, Шэн Линъюань сидел за столом и хватал палочками воздух, притворяясь взрослым, показывающим детям как надо есть.

Вот только актер из него был неважный.

Вскоре Сюань Цзи это наскучило.

Ему казалось, что было бы лучше им и дальше не узнавать друг друга. В те дни Его Величество с ним не церемонился. Шэн Линъюань ругался на него, издевался и насмехался над ним, постоянно подшучивал. Он занимал все мысли Сюань Цзи… Даже если бы он разбил голову в кровь, Шэн Линъюань собственноручно вырыл бы для него яму.

Но теперь, между ними, казалось, воцарилась какая-то странная пустота, не дававшая им приблизиться друг к другу.

Сюань Цзи внезапно осенило. Пустота?

Погодите-ка… он что, сделал это нарочно?!

Но прежде, чем Сюань Цзи успел как следует обдумать это предположение, его телефон ожил и разразился оглушительным ревом. Грохот рок-н-ролла и шум барабанов заставили Сюань Цзи прийти в себя. Его мысли тут же опустели.

Не обращая никакого внимания на душевные метания, Сюань Цзи, наконец, ответил на звонок:

— Алло…

— Д… ди…директор, это я… старина Ло!

Ло Цуйцуй говорил так тихо, что Сюань Цзи пришлось напрячь слух, чтобы его услышать.

— А? Что случилось?

Пусть Ло Цуйцуй и прослыл тем еще льстецом, но он также был довольно скромен и редко контактировал с Сюань Цзи в нерабочее время.

Голос старика Ло звучал глухо, как у жертвы из фильма ужасов, вынужденной прятаться от призрака в темном углу, опасаясь лишний раз вздохнуть.

— Ящик с маркировкой «3S*100»… тот самый, в котором находилась русалочья чешуйка. Он исчез, — дрожа, пробормотал Ло Цуйцуй. — Весь задний склон горы оцеплен… Командир Ли из «Лэйтин» и директор Сяо лично прибыли на место.

— Говори помедленнее, не волнуйся. И прошу тебя, почетче немного, я ничего не слышу, — нахмурился Сюань Цзи. — Директор Сяо с вами? Если за дело взялся директор Сяо, чего ты так боишься?

И пусть директор Сяо был молодым господином, не знавшим цены хвороста и риса3, он также был одним из самых молодых оперативников «Фэншэнь» и «Лэйтин», проработавшим в команде более десяти лет. Сражаясь на своей территории, в Главном управлении, будь его противниками хоть «старые друзья», хоть фальшивый труп Хэ Цуйюй, разве было что-то, с чем бы он не справился?