Книга Топить в вине бушующее пламя печали, страница 777 – Priest P大 (Прист)

— В «особенном» мире «особенных» людей спрятать труп не так уж трудно, — сказал Янь Цюшань. — В школе Истинного Учения есть те, кто специализируется на решении подобных вопросов. Если тело найдут до того, как его удастся привести в порядок, выдав все за несчастный случай, найдется тот, кто «возьмет ответственность на себя».

— Подожди, что ты имеешь в виду? — ошеломленно переспросил Сяо Чжэн.

Янь Цюшань бросил на него холодный взгляд и продолжил:

— Именно то, о чем ты думаешь.

— До того, как школа Истинного Учения раскрыла себя, подобные случаи происходили по всему миру, но власти регионов не обращали на них никакого внимание. Более того, у всех без исключения погибших причиной смерти значилось «нападение неизвестного существ», то есть «смерть в результате несчастного случая». Ни подозреваемых, ни расследования… Удивительно похоже на то, что произошло после гибели Го-Го, — вздохнула Шань Линь, — директор Сяо, ты все правильно понял. В этом заключается проникающая способность школы Истинного Учения… Жаль, что в те годы нам не хватило ума этого понять. Мы думали, что противники используют какие-то неизвестные нам методы. Но кто мог знать, что все это время за ними стояла крупная шишка. Мы свернули расследование и потратили годы впустую.

— Не думаю, что дело в отсутствии ума, — безжалостно бросил Янь Цюшань. — Сдается мне, на Гун Чэнгуна донесли еще до того, как умер старый директор?

Выражение лиц Шань Линь и директора Хуана изменилось. Они одновременно замолчали.

Старый директор совершил непоправимую ошибку. И целой жизни не хватит, чтобы смыть позор от использования призрачной бабочки. На одной чаше весов стояли справедливость и товарищи, а на другой — репутация. Когда он понял, что между смертью доктора Хань, школой Истинного Учения и Гун Чэнгуном, знавшем все его тайны, есть связь, первой реакцией старого директора было молчать и продолжать обманывать себя и других.

После возвращения из «Белого нефритового дворца» поступки и слова Янь Цюшаня становились все более и более безрассудными. Даже Чжичунь не мог его слушать.

— Замолчи! — наконец возмутилась куколка.

— Я сожалею о своих необоснованных предположениях, — сказал Янь Цюшань, по-деловому кивнув директору Хуану. — Но одно мне кажется странным: в древнем лесу Чиюань нет людей. Не составит труда спрятать там труп. Так почему же убийца просто взял и бросил тело?

— Можете ли вы сказать мне дату смерти госпожи Хань? — внезапно прервал его Сюань Цзи.

— Ее не стало шестого сентября… — начал было директор Хуан.

— Какого года?

— Две тысячи десятого года.

Сюань Цзи вскинул брови, и маленькая родинка в уголке его глаза поползла вверх. В тот день он починил камень нирваны, забыл все, что не должен был помнить, и в тридцать шестой раз «впервые» вышел в этот мир.

Сюань Цзи действительно дал имена каждому куску металлолома.

— Что? — опешил Янь Цюшань.

— Нет, по-моему, это просто совпадение, — Сюань Цзи на секунду замолчал. — Так вышло, что мне нужно было уехать из дома, и проводить меня собралась вся семья…

Для Сюань Цзи, как для истинного властелина хлама, внешний вид его подопечных не имел никакого значения. Они редко покидали свое убежище, но порой это было необходимо. В тот день весь собранный в Чиюань металлолом оставил алтарь, превратив каньон в обиталище древних призраков.