Книга На тихой улице, страница 63 – Серафина Нова Гласс

– А, спасибо, – бормочет он. – Все в порядке?

– Твое здоровье.

Я чокаюсь бутылкой.

– Ты пьешь пиво? – удивляется он, глядя так, будто это шутка и вот-вот случится нечто еще более безумное.

– Да, а что?

– Но ты ведь… ненавидишь пиво?

– Ну, у этого вкус как у моего яблочного пирога, – отвечаю я, радуясь, что нашла в магазине сладкое пиво. Я тоже стараюсь. – Надо посмотреть фильм, о котором ты говорил. Про снежного человека.

– Документалку? – уточняет Финн с явным подозрением: что это я задумала? И должна признаться, это слегка раздражает.

– Ага, ее. Могу сделать попкорн.

– Ладно, – соглашается он и смотрит, как я иду обратно на кухню и раскладываю рагу и салат по тарелкам.

Оборачиваюсь с вопросительным выражением лица, и Финн отводит взгляд.

Я зову Мию ужинать, и она появляется в мешковатых фланелевых штанах и аляповатой толстовке. Она как будто пытается выглядеть бродяжкой. В ушах у нее наушники, и когда Мия садится, то смотрит в тарелку, закатывает глаза и вынимает наушники.

– В чем дело? – спрашиваю я.

– Да ни в чем, просто я веган, не понимаю, почему ты все время заставляешь меня есть эти опухоли и гормоны и как вообще углеводное пиршество согласуется с твоей диетой?

Я занимаю оборону:

– Здесь мало калорий.

Дочь ковыряется в салате.

– Надеюсь, ты почувствуешь боль животного, когда будешь жевать его мертвое тело, потому что это варварство, – бросает она.

– Прошу тебя, мы же едим! – восклицает Финн.

– О боже, это же в буквальном смысле… Я могу просто взять к себе в комнату фастфуд? – спрашивает Мия, хватает со столешницы зерновой батончик и, не дожидаясь ответа, пересекает гостиную. Должна признать, теперь мне не так уж нравится тушеная индейка, и я гоняю кусок по тарелке.

– Кажется, я ее теряю, – вздыхаю я.

– Нет, она всего лишь подросток, – отзывается Финн, глядя на футбольный репортаж по телевизору, стоящему на другом конце комнаты.

– Она давно уже подросток, но это… – Я делаю рукой круг. – В смысле, вот это все – нечто новое.

– Я не стал бы волноваться, солнышко. Она хорошая девочка, просто бывает в дурном настроении. Как и все дети.

Финн кладет ладонь на мою, и сердце наполняется радостью, а голова слегка плывет. Я уже несколько месяцев серьезно обеспокоена ее отстраненностью и подозреваю, что она принимает наркотики, но не признаюсь в этом. Мне хочется, чтобы сегодняшний вечер стал особенным, поэтому я иду мыть посуду и меняю тему.

– Ты по-прежнему собираешься в выходные играть в гольф с Лукасом? – спрашиваю, соскребая свою недоеденную индейку с макаронами в мусорное ведро.

– Хм, нет, он все отменил, – отвечает Финн, открывая очередное пиво, и идет с ним к дивану.

Я прекращаю мыть посуду и иду вслед за мужем, вытирая руки полотенцем.

– Почему? – не спрашиваю, а скорее, требую ответа, потому что как-то это странно.

Финн останавливается на ходу и поворачивается ко мне:

– Что… Лукас не сказал. Может, хочешь поехать вместо него или…

– Ха-ха.

Я бросаю дела на кухне и сажусь рядом с Финном на диван. Не с другого края, как обычно, когда каждый торчит в своем телефоне, а близко. Стягиваю со спинки кресла плед и уютно устраиваюсь у Финна под боком.

– Однажды я обыграла тебя в крестики-нолики, так что, наверное, могла бы его заменить, – шучу я. – Мне он кажется странным. Просто чтоб ты знал.