Книга Черное Сердце, страница 3 – Анна-Лу Уэзерли

«Финал?»

Она взяла фланель; она была мокрой.

«Дай я умою тебе лицо, — сказала она, — ты весь в шоколадной крошке». Она цыкнула на него, как ребенок. Встав на колени, она придвинулась к нему всем телом и прикрыла фланелью его рот. На долю секунды его глаза расширились, но тошнота, которую он испытывал, значительно приглушила его реакцию, и он не спешил поднимать руку. Он пытался заговорить, его голос звучал приглушенно.

«Что это было, папа-медведь?» — спросила она. — «Боюсь, я не могу разобрать, что ты говоришь».

Он схватил ее за руку, продолжая пытаться что-то сказать, но его голос замедлялся, он стал немного невнятным по краям и бессвязным.

Она моргнула, глядя ему в глаза и улыбаясь.

«Спокойной ночи, папа Медведь», — сказала она, — «сладких снов».

Его голова с легким стуком ударилась о керамическую ванну, когда упала обратно на плечи.

Он был без сознания. Наконец-то.

Она вздохнула, забирая бокал с шампанским из его руки. Его рука почти комично свесилась с края ванны, и ей пришлось сдержаться, чтобы не рассмеяться. Но желание вскоре угасло, когда он начал постепенно соскальзывать в воду. Она сделала ставку на его огромные размеры, предотвращая это, и внезапно разозлилась. Это было скользкое масло для ванны.

«О, нет, ты не понимаешь. Большой, жирный, гребаный медведь». Выпрыгнув из ванны, она встала у него за спиной и попыталась поднять его за подмышки. Это было нелегко; он был мертвым грузом вдобавок ко всему тому, что нес с собой, и постоянно соскальзывал обратно в ванну. Выругавшись себе под нос, она схватила одно из пушистых белых полотенец с перекладины и сунула ему за спину. Это оказало сопротивление, необходимое ей, чтобы удержать его в вертикальном положении, но она знала, что должна действовать быстро.

«А теперь оставайся там, папа-Медведь, я сейчас вернусь».

Обнаженная и все еще мокрая, она поспешно пошла в спальню, чтобы взять то, что ей было нужно, ее надпочечники работали сверхурочно, пока она рылась в большой сумке. Вернувшись в ванную, она взяла его за запястье и одним глубоким разрезом вертикально вскрыла его. Из раны немедленно хлынул фонтан ярко-красной артериальной крови. Она отступила, но недостаточно быстро, и струйка крови ударила ей в лицо и грудь. Черт возьми! Почти загипнотизированная, наблюдая, как кровь вытекает из его главной артерии, образуя впечатляющую лужу на блестящем белом мраморном полу, она быстро взяла его за другое запястье и повторила процесс. Начальный рывок был менее впечатляющим, чем первый, но этого следовало ожидать, поскольку он уже начал истекать кровью. Она отступила, чтобы полюбоваться делом своих рук, наблюдая, как из него уходит жизнь. Вода в ванне из розовой стала ярко-красной, как краска.

Несколько мгновений спустя второй выброс адреналина вывел ее из состояния транса, она посмотрела на себя и фыркнула. В каком она была беспорядке! Схватив фланель с бортика ванны, она подставила ее под кран, наблюдая за пальцами его ног, покачивающимися над водой. Как только она убедилась, что на ней не осталось видимых следов крови, она спустила фланель в унитаз, завернув в нее лезвие бритвы. Обойдя лужу крови, она собралась выйти из ванной, но не раньше, чем бросит последний взгляд на сцену, которую она сотворила. Вид из дверного проема был каким-то образом еще более впечатляющим, почти кинематографичным, подумала она. Его кровь путешествовала, разбрызгиваясь по зеркальным плиткам, и теперь медленно стекала к краю ванны и стекала обратно в воду. Она была поражена тем, насколько бледной выглядела его кожа на фоне ярко-рубиновой крови. Его раздутый живот выступал над ватерлинией, его гениталии, едва видимые, мягко покачивались в такт естественному движению воды. Его голова была откинута назад под нелепым углом, отчего казалось, что у него сломана шея, а глаза были широко открыты, в них читалось отчаяние, как будто он каким-то образом знал. Он был мертв, конечно. Это действительно была довольно красивая картина, даже возвышенная, и она наклонила свою голову под тем же углом, что и его, еще немного наслаждаясь моментом.