Книга Одна проклятая роза, страница 62 – Ребекка Дзанетти

Торн Битах не из тех, кто проявляет милосердие дважды.

В библиотеке я выбрала книги, которых, насколько я знала, не было в нашей фамильной библиотеке, и собрала из них на столе небольшую стопку – ее я хотела забрать с собой, когда уйду от Торна. В основном это были тексты о разных драгоценных камнях и кристаллах, которые разбавляла малоизвестная коллекция философских учений Гая Мудрого, гения, жившего две тысячи лет назад. У нас дома был только один его том, а я и понятия не имела, что их больше.

Начало смеркаться, и мне стало скучно. Отодвинув книги в сторону, я вернулась в кабинет Торна, в котором были установлены прекрасные прозрачные окна. Мысль о том, что он сделал все это для меня, одновременно сбивала меня с толку и льстила.

Я села за стол и потянулась к пульту от телевизора. Конечно, это не телефон, но по крайней мере хоть что-то с экраном. Судя по тому, что сообщалось в местных новостях, ничего особенного за эту пару дней не произошло: стало еще больше бездомных, еще больше наркотиков и все больше людей покидали Калифорнию.

Вздохнув, я переключила канал на местные сплетни. Да, это не то, за чем мне следовало следить, но ведущая этой программы, Эммелин, была просто восхитительна. Ей было около восемнадцати, у нее был пирсинг в носу и накрашенные ярко-синей помадой губы – она выделялась из толпы своей экстравагантностью. Мне захотелось попкорна, пока я сидела и слушала ее рассказ о новых городских пивоварнях и некоторых закрывшихся заведениях.

«Где же Торн? – думала я. Мне хотелось, чтобы он прервал мое одиночество. – Если я предложу ему провести ночь вместе, он согласится? Без обязательств, всего один раз?»

От этой мысли меня обдало жаром, и я почувствовала тепло, разливающееся по бедрам.

Голос Эммелин вдруг стал тише, и я вернула глаза к экрану. Ее милое, как у ангела, личико помрачнело, и она откашлялась.

«У меня есть новости от властей Пало-Альто. Они сообщили, что в переулке за баром «Крукс» найдено тело. Лицо жертвы изуродовано до неузнаваемости, но экспертам удалось выяснить, что это женщина около двадцати пяти лет с длинными вьющимися каштановыми волосами. Она одета в желтое платье и босоножки на высоком каблуке, а на шее у нее кулон с аквамарином. Ее изнасиловали, прежде чем забили до смерти».

Я почувствовала тошноту.

Эммелин наклонилась вперед.

«Очевидно, многие люди одеваются как Алана Бомонт, потому что она настоящая икона стиля, и разумеется, это может быть просто ужасным совпадением. Однако возникает вопрос: кто-нибудь видел Алану после той ночной перестрелки в «Мартини Мани»?»

С горящими ушами я откинулась на спинку стула. У Эммелин были хорошие источники, и неудивительно, что она смогла получить информацию о перестрелке, о которой даже крупнейшие СМИ пока ничего не публиковали.

Она покачала головой.

«Ведь Алана публикует посты хотя бы раз в день, а с того трагического события мы не слышали от нее ни слова. Я поспрашивала знакомых, но никто ничего не знает. – На экране высветилась моя фотография. – Вы видели ее?» – спросила она.

Я выключила телевизор.

«Откуда взялась девушка с такой же внешностью и параметрами, как у меня? Мне нужно вернуться в соцсети», – подумала я.

На ужин я жевала салат, гадая, где прячется миссис Пендрейк. Сотрудников Торна тоже нигде не было видно, но это и неплохо. Тем не менее было бы здорово с кем-нибудь поболтать, потому что одна я постепенно сходила с ума.